Эта страница выверена
десяток барановъ; остальное — мое дело. Смотри же, Азамать!»
— Вотъ они и сладили это дѣло — по правдѣ сказать, нехорошее дѣло! Я послѣ и говорилъ это Печорину, да только онъ мнѣ отвѣчалъ, что дикая Черкешенка должна быть счастлива, имѣя такого милаго мужа, какъ онъ, потому-что по-ихнему, он все-таки ея мужь, а что Казбичъ — разбойникъ, котораго надо было наказать. Сами посудите, что жь я могъ отвѣчать противъ этого?.. Но в то время я ничего не зналъ объ ихъ заговорѣ. Вотъ, разъ пріѣхалъ Казбичъ и спрашиваетъ, не нужно ли барановъ и меда; Я велѣлъ ему привести на другой день. «Азаматъ!» сказалъ Григорій Александровичъ: «завтра Карагёзъ въ моихъ рукахъ; если
