профессоров видно, что в 3-м отделении некоторые хорошо знают синтаксис, то из таковых составить разряд риторов и так далее, что через два или три года окончится само собою, и в то же время можно будет уже таковые шесть разрядов соединить с шестью классами двух первых трехлетий, так что в последнем трехлетии, или академическом курсе, будут студенты упражняться практически в сочинениях на всех, преподающихся в гимназии, языках, проходя философские науки». Такое разделение учеников существовало в школах иезуитов, пиаров, хорошо известных Орлаю. Впрочем его не оказывается впоследствии в Нежинской гимназии. Распределение же учеников по отделениям для обучения языкам оставалось в силе во всё время существования гимназии с энциклопедическим характером, то есть до 1832 года и эту меру нельзя не признать полезною и рациональною. То же явление, как известно, продолжает сохранять своё значение и до настоящей минуты: сила вещей и в университетах, и в институтах, привела к обособлению преподавания новых языков от преподавания факультетских предметов в тесном смысле, а в последних, то есть обоих институтах, к образованию тех же отделений, что и в гимназии высших наук. Затруднения от этого обособления в сущности остаются те же, хотя и не в равной степени: на университетских окончательных испытаниях не редкость составляют студенты, с отличием оканчивающие испытание по всем факультетским предметам и весьма слабые даже в одном, обязательном для них, новом языке. То же было и в Нежинской гимназии. Послабления неизбежны и вытекают из той же силы вещей. Затруднения эти постоянно озабочивали почётного попечителя, требовавшего от воспитанников вполне удовлетворительного усвоения обоих новых языков. В делах сохранилось несколько его отношений, строго запрещающих послабления по испытанию в языках в виду удовлетворительности познаний по основным предметам.
Латинский язык представлял едва ли не бо́льшие затруднения, так-как он редко входил в домашнее приготовление, а в поветовых училищах поставлен был плохо по недостатку достойных преподавателей, причём отметки по латинскоиу языку в экзаменных ведомостях обыкновенно бывали ниже отметок по новым языкам. Явление это, между прочим, объясняется неблагоприятным взглядом на этот предмет и в то время. Так сохранились письма родителей из богатых чиновников-дворян с просьбой освободить их детей от обучения латинскому языку, а в конференции 1-го декабря 1821 года доложено было предписание министра об увольнении от латинского языка вольных пансионеров, пажей Сергия и Льва Милорадовичей, сыновей тайного советника Милорадовича; частые же перемещения детей из гимназии в военно-учебные заведения, вероятно, отчасти объясняются тем же взглядом. Орлай, как отличный латинист, весьма серьёзно и строго относился к занятиям учеников этим предметом, чем, быть может, и объясняется строгая оценка успехов.
К тому же времени, к первым годам по открытии гимназии,
