Владимиръ Нарбутъ.
Визжитъ пила — увѣренно и рѣзко;
Какъ рожь, ползутъ рисунка завитки,
И — неглубокимъ желобкомъ стамеска
Черпаетъ стволъ и хрупкіе суки.
Кряжистый, низкій, лысый, какъ апостолъ,
Нагнулся надъ работою столяръ:
Изъ клена и сосны почти-что создалъ
Для стараго Евангелья футляръ.
Теперь — соединить бы. Изъ кастрюли
Два-три мазка хватаютъ кистью клей,
И половинки переплетъ сомкнули
Съ колосьями — не изъ родныхъ полей.
Подсохнетъ, — надо прикрѣпить застежки.
Пригладить лакомъ бы, да жалко — нѣтъ…
Въ засиженныя мухами окошки
Проходитъ пыльными столбами свѣтъ.
Визжит пила — уверенно и резко;
Как рожь, ползут рисунка завитки,
И — неглубоким желобком стамеска
Черпает ствол и хрупкие суки.
Кряжистый, низкий, лысый, как апостол,
Нагнулся над работою столяр:
Из клена и сосны почти-что создал
Для старого Евангелья футляр.
Теперь — соединить бы. Из кастрюли
Два-три мазка хватают кистью клей,
И половинки переплет сомкнули
С колосьями — не из родных полей.
Подсохнет, — надо прикрепить застежки.
Пригладить лаком бы, да жалко — нет…
В засиженные мухами окошки
Проходит пыльными столбами свет.
