Н. Гумилевъ.
О сердце, ты неблагодарно!
Тебѣ — и розовый миндаль,
И горы, вставшія надъ Арно,
И запахъ травъ, и въ блескѣ даль.
Но, тайновидецъ дней минувшихъ,
Твой взоръ мучительно слѣдитъ
Ряды въ бездонномъ потонувшихъ,
Тебѣ завѣщаныхъ обидъ.
Тебѣ нужны слова иныя,
Иная, страшная пора.
…Вотъ грозно встала Синьорія,
И передъ нею два костра.
Одинъ, какъ шкура леопарда,
Разнообразенъ, вѣчно новъ.
Тамъ гибнетъ „Леда“ Леонардо
Средь благовоній и шелковъ.
О сердце, ты неблагодарно!
Тебе — и розовый миндаль,
И горы, вставшие над Арно,
И запах трав, и в блеске даль.
Но, тайновидец дней минувших,
Твой взор мучительно следит
Ряды в бездонном потонувших,
Тебе завещаных обид.
Тебе нужны слова иные,
Иная, страшная пора.
…Вот грозно встала Синьория,
И перед нею два костра.
Один, как шкура леопарда,
Разнообразен, вечно нов.
Там гибнет «Леда» Леонардо
Средь благовоний и шелков.
