схватила руку Жюльена и крѣпко держала въ своей, поглощенная потребностью любить передъ лицемъ этой дивной природы.
Выйдя изъ этого хаоса, они открыли новый заливъ, опоясанный кровавою стѣной краснаго гранита. И эти пурпуровыя скалы отражались въ голубомъ морѣ.
Жанна лепетала только: — О, Жюльенъ! — не находя другихъ словъ для выраженія своего восторга. У нея сжималось горло и слезы подступали къ глазамъ. Онъ посмотрѣлъ на нее и съ удивленіемъ спросилъ: — Что съ тобой, моя кошечка?
Она вытерла глаза, улыбнулась и съ дрожью въ голосѣ сказала: — Ничего… Это нервы… я и сама не знаю… словно меня что-то охватило. Я такъ счастлива, что всякіе пустяки волнуютъ мою душу.
Онъ не понималъ этихъ нервныхъ порывовъ женщинъ, которыхъ неуловимыя причины могутъ приводить въ восторгъ и доводить до отчаянія. Ея слезы казались ему смѣшными, и онъ, больше всего озабоченный дурною дорогой, сказалъ: — Ты бы лучше слѣдила за своею лошадью.
По едва проходимой тропинкѣ они спустились въ глубь залива, потомъ повернули направо, по направленію къ мрачной долинѣ Ота.
Тропинка была ужасна и Жюльенъ предложилъ идти пѣшкомъ. Жанна съ радостью согласилась, желая остаться съ нимъ наединѣ, послѣ недавняго волненія.
Проводникъ отправился впередъ съ лошадьми и муломъ, а они пошли потихоньку сзади.
Тропинка пролегала по расщелинѣ горы, между двумя чудовищными стѣнами. Тутъ же пробѣгалъ и широкій потокъ.
Воздухъ былъ страшно холодный, гранитъ казался чер-
