не похожъ на характеры всѣхъ современныхъ европейскихъ народовъ, что европейцы до сихъ поръ не понимаютъ его и понимаютъ въ немъ все обратно. Въ Русскомъ человѣкѣ нѣтъ европейской угловатости, непроницаемости, ни податливости. Онъ со всѣми уживается и вовсе вживается. Онъ сочувствуетъ всему человѣческому, внѣ зависимости отъ національности, крови и почвы. Онъ находитъ и немедленно допускаетъ разумность во всемъ, гдѣ сколько нибудь есть общечеловѣческаго интереса. У него инстинктъ общечеловѣчности.
—Всякій Русскій можетъ говорить на всѣхъ языкахъ и изучить духъ каждаго языка до тонкости, какъ бы свой собственный русскій языкъ, чего нѣтъ въ европейскихъ народахъ въ смыслѣ всеобщей народной способности. Неужели это только случайное, безцѣльное явленіе? Неужели по такимъ явленіямъ нельзя осмыслить и хоть отчасти предугадать хоть что нибудь въ будущемъ развитіи нашего народа, въ его стремленіяхъ и цѣляхъ.
—И кто знаетъ, господа иноземцы, можетъ быть Россіи именно предназначено ждать, пока вы кончите со своей матеріалистической кровавой цивилизаціей; а тѣмъ временемъ проникнуться вашей идеей, понять ваши идеалы, возвысить ихъ до общечеловѣческаго значенія, и, наконецъ, свободной духомъ, свободной отъ всякихъ постороннихъ сословныхъ и почвенныхъ интересовъ, двинуться въ новую, широкую, еще невѣдомую въ исторіи дѣятельность, начавъ съ того, чѣмъ
