Долженъ признаться, что меня нѣсколько стѣсняетъ мой нескладный докладъ,[1] а главное та отвѣтственность, которую беру на себя. Но не хватаетъ болѣе терпѣнія молчать, такъ-какъ десять лѣтъ я ждалъ,—когда же наконецъ заговорятъ тѣ, кому больше всѣхъ и слѣдовало-бы говорить, т.е. русская интеллигенція о нашемъ истинномъ, а значитъ, историческомъ національномъ возрожденіи, а тогда не миновать того, чтобы не заговорить и о національныхъ и геніальныхъ дѣлахъ нашего Государственнаго мужа Петра Аркадьевича Столыпина. Попытки заговорить въ печати о П. А Столыпинѣ, т.е. о православномъ фашизмѣ, мною были предприняты еще раньше, въ Шанхаѣ и Харбинѣ еще въ 1923 году, но онѣ потерпѣли неудачу, т.к. ни одна газета не согласилась печатать этотъ скромный мой трудъ. Кому-то, должно быть, было невыгодно, не по духу.
Считаю долгомъ предупредить аудиторію, что Вашъ докладчикъ—только вятскій мужикъ изъ подъ Ижевскаго завода, а поэтому не обез-
- ↑ Доклад сей скромный прочитанъ на студенческой живой газетѣ въ Харбинѣ въ 1927 году, но еще большее желаніе имѣю издать мысли болѣе подробныя о дѣйствительно геніальной и новой Государственной реформѣ чистаго націоналиама П. А. Столыпина. Чаянія и стремленія свои, какъ всегда, предоставляю на Божію волю.
