ваторы зернохранилища, а именно: разъ крестьяниномъ сданъ хлѣбъ въ зернохранилище, онъ уже является участникомъ въ продажѣ этого хлѣба за границу по наивысшей оптовой цѣнѣ. И эти государственныя зернохранилища являются въ то же время для крестьянъ и опасными общественными магазинами. Любой крестьянинъ могъ получить весной первосортныхъ сѣмянъ, съ небольшой надбавкой въ нѣсколько копеекъ за пудъ за очистку и просушку зерна.
И такъ, при государственныхъ зернохранилищахъ, а затѣмъ и при проэктируемой хлѣбной монополіи, довелось бы всѣмъ исключительно еврейскимъ фирмамъ, находящимся главнымъ образомъ въ Ревелѣ, въ Ригѣ и портахъ Чернаго моря, продававшимъ нашь хлѣбъ за границу и зарабатывавшимъ ежегодно на русскомъ хлѣбѣ милліоны и милліарды рублей, закрыться навсегда. И тогда эти милліарды рублей остались бы, т.е. были бы подѣлены между самими производителями хлѣба и государствомъ. Приведу примѣрь: крестьянинъ—производитель получалъ за пшеницу одинъ рубль за пудъ, а іудейскія конторы этотъ же хлѣбъ продавали за границу уже по 2 руб. за пудъ и дороже.
Замѣтьте, что кромѣ этихъ матеріальныхъ выгодъ, наша русская страна, съ государственными зернохранилищами, была бы самой богатой страной вь мірѣ, такъ какъ имѣла бы въ своемъ распоряженіи наивысшія цѣнности на землѣ: это хлѣбъ батюшку. И этотъ хлѣбъ государи во могло продавать только тогда, когда это
