Цвѣтовъ и пѣсенъ благодатный хмель
Намъ запрещенъ, какъ ветхія мечтанья.
Лишь дѣвственныя наименованья
Поэтамъ разрѣшаются отсель.
Но роза, принесенная въ отель,
Забытая нарочно въ часъ прощанья
На томикѣ стариннаго изданья
Канцонъ, которыя слагалъ Рюдель, —
Ее вѣдь смѣю я почтить сонетомъ:
Мнѣ книга скажетъ, что любовь одна
Въ тринадцатомъ столѣтіи, какъ въ этомъ,
Печальнѣй смерти и пьянѣй вина,
И, бархатные лепестки цѣлуя,
Быть можетъ, преступленья не свершу я?
Цветов и песен благодатный хмель
Нам запрещен, как ветхие мечтанья.
Лишь девственные наименованья
Поэтам разрешаются отсель.
Но роза, принесенная в отель,
Забытая нарочно в час прощанья
На томике старинного изданья
Канцон, которые слагал Рюдель, —
Ее ведь смею я почтить сонетом:
Мне книга скажет, что любовь одна
В тринадцатом столетии, как в этом,
Печальней смерти и пьяней вина,
И, бархатные лепестки целуя,
Быть может, преступленья не свершу я?
