заключается во взаимныхъ соотношеніяхъ между организмами, и что эти органическій условія осложняются по мѣрѣ умноженія жителей данной страны. Слѣдовательно, на первый взглядъ можетъ казаться, что нѣтъ предѣловъ полезной мѣрѣ разнообразія въ строеніи, слѣдовательно и количеству видовъ, которые могли-бы образоваться. Мы не имѣемъ права принять, чтобы даже самыя богатыя видами мѣстности были окончательно обселены видовыми формами. Даже на мысѣ Доброй Надежды, представляющемъ такое изумительное количество видовъ, пріурочились нѣкоторыя европейскія растенія. Но геологія свидѣтельствуетъ о томъ, что, по крайней мѣрѣ въ теченіе всего огромнаго третьичнаго періода, количество видовъ раковинъ, а вѣроятно и млекопитающихъ, не увеличилось. Что-же, можно спросить, полагаетъ предѣлъ безконечному умноженію количества видовъ? Во-первыхъ, количество жизни (не количество видовыхъ формъ), поддерживаемое данною мѣстностію, должно имѣть предѣлы, ибо оно зависитъ отъ ея физическихъ условій; поэтому тамъ гдѣ живеть вмѣстѣ много видовъ, всѣ они, или бо̀льшая ихъ часть, должны состоять изъ весьма немногихъ особей; а всякій малочисленной видъ сильно подверженъ истребленію вслѣдствіе колебаній въ климатическихъ условіяхъ и въ числѣ его враговъ. Процессъ истребленія въ этомъ случаѣ былъ бы очень быстрый, между тѣмъ какъ процессъ образованія новыхъ видовъ всегда медленъ. Представимъ себѣ крайній случай: еслибы въ Англіи было столько видовъ, сколько теперь въ ней особей, первая жестокая зима или сухое лѣто истребило-бы милліоны видовъ; и особи другихъ видовъ заняли-бы ихъ мѣсто. Во-вторыхъ, я подозрѣваю, что когда какой-либо видъ становится очень рѣдкимъ, скрещенія въ близкихъ колѣнахъ содѣйствуютъ его истребленію; по крайней мѣрѣ нѣкоторые писатели полагаютъ, что это обстоятельство содѣйствовало рѣдѣнію зубра въ Литвѣ, оленя въ Шотландіи, медвѣдя въ Норвегіи, и т. д. Въ-третьихъ, относительно животныхъ, нѣкоторые виды прямо приспособлены къ тому, чтобы питаться какимъ-либо другимъ существомъ; но если это другое существо очень рѣдко, такое приспособленіе не принесло-бы виду никакой пользы; слѣдовательно, приспособленные такимъ образомъ виды не могли-бы возникнуть черезъ естественный подборъ. Въ-четвертыхъ, когда какой-либо видъ рѣдѣетъ, процессъ видоизмѣненія долженъ становиться медленнѣе, потому что шансы возникновенія выгодныхъ уклоненій уменьшаються. Поэтому, если мы представимъ себѣ область, населенную очень многими видами, большинство ихъ будетъ бѣдно особями, и слѣдовательно процессъ видоизмѣненія и
заключается во взаимных соотношениях между организмами, и что эти органический условия осложняются по мере умножения жителей данной страны. Следовательно, на первый взгляд может казаться, что нет пределов полезной мере разнообразия в строении, следовательно, и количеству видов, которые могли бы образоваться. Мы не имеем права принять, чтобы даже самые богатые видами местности были окончательно обселены видовыми формами. Даже на мысе Доброй Надежды, представляющем такое изумительное количество видов, приурочились некоторые европейские растения. Но геология свидетельствует о том, что по крайней мере в течение всего огромного третичного периода количество видов раковин, а, вероятно, и млекопитающих, не увеличилось. Что же, можно спросить, полагает предел бесконечному умножению количества видов? Во-первых, количество жизни (не количество видовых форм), поддерживаемое данною местностью, должно иметь пределы, ибо оно зависит от ее физических условий; поэтому там где живет вместе много видов, все они или бо́льшая их часть должны состоять из весьма немногих особей; а всякий малочисленной вид сильно подвержен истреблению вследствие колебаний в климатических условиях и в числе его врагов. Процесс истребления в этом случае был бы очень быстрый, между тем как процесс образования новых видов всегда медлен. Представим себе крайний случай: если бы в Англии было столько видов, сколько теперь в ней особей, первая жестокая зима или сухое лето истребило бы миллионы видов; и особи других видов заняли бы их место. Во-вторых, я подозреваю, что когда какой-либо вид становится очень редким, скрещения в близких коленах содействуют его истреблению; по крайней мере некоторые писатели полагают, что это обстоятельство содействовало редению зубра в Литве, оленя в Шотландии, медведя в Норвегии, и так далее. В-третьих, относительно животных, некоторые виды прямо приспособлены к тому, чтобы питаться каким-либо другим существом; но если это другое существо очень редко, такое приспособление не принесло бы виду никакой пользы; следовательно, приспособленные таким образом виды не могли бы возникнуть через естественный подбор. В-четвертых, когда какой-либо вид редеет, процесс видоизменения должен становиться медленнее, потому что шансы возникновения выгодных уклонений уменьшаются. Поэтому, если мы представим себе область, населенную очень многими видами, большинство их будет бедно особями, и, следовательно, процесс видоизменения и
