я полагаю, что его причислили-бы къ группѣ негровъ, какъ-бы ни разнился онъ отъ нихъ въ окраскѣ и въ другихъ важныхъ признакахъ.
Относительно видовъ естественныхъ, всякій натуралистъ на практикѣ въ своей классификаціи принимаетъ въ разсчетъ потомственность; ибо онъ включаетъ въ низшую свою ступень, въ видъ, оба пола; а всякому натуралисту извѣстно, какъ разительно часто разнятся они въ самыхъ важныхъ признакахъ: едвали можно отыскать что-либо общее между самцами и гермофродитами нѣкоторыхъ взрослыхъ усоногихъ раковъ, а между тѣмъ никому и въ голову не приходитъ раздѣлять ихъ. Натуралистъ включаетъ въ одинъ видъ всѣ личиночные стадіи одной и той-же особи, какъ-бы ни разнились они между собою и отъ взрослаго животнаго; точно также соединяетъ онъ такъ называемыя чередующіяся поколѣнія Стеенструпа, которыя лишь въ условномъ смыслѣ можно считать за одну особь. Онъ включаетъ въ видъ уродовъ; онъ включаетъ разновидности, не только потому, что онѣ похожи на форму-родича, но и потому, что онѣ ея потомки. Тотъ, кто полагаетъ, что Primula elatior происходитъ отъ Pr. veris, или наоборотъ, соединяетъ ихъ въ одинъ видъ и даетъ имъ общее опредѣленіе. Какъ только три формы орхидей (Monachathus, Myamithus и Catasetum), прежде почитавшіяся за три отдѣльные рода, были найдены соединенными въ одномъ колосѣ, ихъ тотчасъ включили въ одинъ видъ. Но, можно спросить, что́ бы мы сдѣлали, еслибы было доказано, что видъ кенгуру произошелъ, черезъ длинный рядъ видоизмѣненій, отъ медвѣдя? Слѣдовало-бы ли намъ причислить этотъ одинъ видъ къ медвѣдямъ, и что стали мы бы дѣлать съ остальными видами? Такое предположеніе, разумѣется, нелѣпо, и я бы отвѣтилъ аргументомъ ad hominem и спросилъ-бы, что слѣдовало-бы намъ сдѣлать, еслибъ передъ нашими глазами настоящее кенгуру родилось бы отъ медвѣдицы? По всѣмъ аналогіямъ, его причислили-бы къ медвѣдямъ, но затѣмъ, конечно, всѣ прочіе виды семейства кенгуру были-бы причислены къ роду медвѣдей. Все это предположеніе — нелѣпость, ибо при близкомъ кровномъ родствѣ всегда оказывается и близкое сходство.
Такъ какъ потомственностію постоянно пользовались для сближенія особей одного вида, хотя самцы, самки и личинки иногда очень различны, и такъ какъ ею пользовались для классификаціи разновидностей, подвергшихся нѣкоторой, а часто и очень значительной мѣрѣ видоизмѣненія, то не могъ-ли тотъ же самый элементъ безсознательно входить въ подчиненіе видовъ родамъ и родовъ группамъ выс-
я полагаю, что его причислили бы к группе негров, как бы ни разнился он от них в окраске и в других важных признаках.
Относительно видов естественных, всякий натуралист на практике в своей классификации принимает в расчет потомственность; ибо он включает в низшую свою ступень, в вид, оба пола; а всякому натуралисту известно, как разительно часто разнятся они в самых важных признаках: едва ли можно отыскать что-либо общее между самцами и гермафродитами некоторых взрослых усоногих раков, а между тем никому и в голову не приходит разделять их. Натуралист включает в один вид все личиночные стадии одной и той же особи, как бы ни разнились они между собою и от взрослого животного; точно также соединяет он так называемые чередующиеся поколения Стеенструпа, которые лишь в условном смысле можно считать за одну особь. Он включает в вид уродов; он включает разновидности, не только потому, что они похожи на форму-родича, но и потому, что они ее потомки. Тот, кто полагает, что Primula elatior происходит от Pr. veris, или наоборот, соединяет их в один вид и дает им общее определение. Как только три формы орхидей (Monachathus, Myamithus и Catasetum), прежде почитавшиеся за три отдельные рода, были найдены соединенными в одном колосе, их тотчас включили в один вид. Но, можно спросить, что бы мы сделали, если бы было доказано, что вид кенгуру произошел через длинный ряд видоизменений от медведя? Следовало бы ли нам причислить этот один вид к медведям, и что стали мы бы делать с остальными видами? Такое предположение, разумеется, нелепо, и я бы ответил аргументом ad hominem и спросил бы, что следовало бы нам сделать, если б перед нашими глазами настоящее кенгуру родилось бы от медведицы? По всем аналогиям, его причислили бы к медведям, но затем, конечно, все прочие виды семейства кенгуру были бы причислены к роду медведей. Все это предположение — нелепость, ибо при близком кровном родстве всегда оказывается и близкое сходство.
Так как потомственностью постоянно пользовались для сближения особей одного вида, хотя самцы, самки и личинки иногда очень различны, и так как ею пользовались для классификации разновидностей, подвергшихся некоторой, а часто и очень значительной мере видоизменения, то не мог ли тот же самый элемент бессознательно входить в подчинение видов родам и родов группам выс-
