Сюльфатенъ, — но теперь, сударыня, рѣчь не о томъ! Не увертывайтесь отъ объясненія!.. Извольте сейчасъ же сказать мнѣ, кто такой этотъ господинъ, который только что отъ васъ улизнулъ!.. Я непремѣнно хочу знать, кто онъ такой!..
— Поймите, что мнѣ надоѣли сцены, которыя вы постоянно дѣлаете! Мнѣ, наконецъ, наскучилъ строгій надзоръ, который вы изволите учреждать надо мной съ помощью фонографовъ и разныхъ другихъ гадостей. Поймите, что вы меня
оскорбляете всѣми этими машинами, записывающими мои слова и поступки! Я не хочу болѣе выносить такого обращенія съ собой!.. Надо мной смѣются рѣшительно всѣ въ театрѣ!
— Смѣю увѣрить, сударыня, что мнѣ вовсе не до смѣху.
— Я не могу сдѣлать у себя дома шага, — кого нибудь принять, — бесѣдовать съ пріятелями — безъ того, чтобъ тайно установленные аппараты не сняли фотографическихъ и фонографическихъ клише со всего, что я говорю и дѣлаю!.. Получивъ