1820 Іюня
изъявляли сему старику повиновеніе, по которому видно было, что онъ принадлежалъ къ числу начальников. По его призыву показанная ему лодка, подошла ближе, и послѣ нѣсколькихъ переговоровъ, старикъ увнрялъ, что на оной ничего нѣтъ украденнаго. Когда находящіеся на лодкѣ видѣли, что намѣреніе Г. Лазарева было непремѣнно получить обратно секторъ, и безъ того не освобождать старика, тогда одинъ изъ бывшихъ на лодкѣ, выдернулъ фалрепъ изъ сектора показывалъ оный, и какъ будто въ недоумѣніи спрашивалъ: не эту ли вещь отъ нихъ требуютъ? коль скоро онъ показалъ фалрепъ, тогда совершенно удостовѣрились, что и секторъ украденъ симъ же островитяниномъ, а потому настоятельно онаго требовали. Виновный въ похшценіи, рукою шарилъ внутри лодки и вытаскивалъ то изломанную корзинку, то куски камыша, и потомъ поднявъ отверстыя руки, объяснялъ что въ лодкѣ нѣтъ больше ничего. Наконецъ видя, что всѣ его обманы не дѣйствуютъ, вытащилъ секторъ, держа его въ рукѣ бросился въ плавь и возвратилъ на шлюпъ. Тогда всѣ Островитяне громко закричали, всѣ казалось, его бранили, а особенно старикъ, который съ радостнымъ лицемъ бросился къ Г. Лазареву и нѣсколько разъ коснулся съ нимъ носъ къ носу; вся брань была притворная, вѣроятно старикъ самъ Главный виновникъ похищенія, или по крайней мѣрѣ похищеніе сдѣлано съ его согласія, и ежелибы не успѣли его задержать, онъ уже былъ готовъ броситься за бортъ и уплылъ бы на одну изъ лодокъ. Однакожъ Г. Лазаревъ не показывалъ
