1820 Іюля
тыре свиньи, за что равно и за труды по должности Переводчика, я его щедро одарилъ Европейскими вещами и платьемъ, также порохомъ и свинцомъ, потому что онъ имѣлъ ружья. Во время послѣдняго свиданія съ Королемъ, я ему крайне угодилъ, надѣвъ на вѣрнаго его слугу красный Лейбъ-Гусарскій мундиръ и привѣся ему чрезъ плечю мою старую морскую саблю. Подарокъ сей отмѣнно былъ пріятенъ слугѣ, и онъ занимался своею новою одеждою.
Насъ посѣтили сего дня всѣ начальники и каждый изъ нихъ принесъ мнѣ въ подарокъ по куску ткани. Я ихъ отдарилъ ситцами, стекляною посудою, чугунными котлами, ножами, буравами и прочимь. Сверхъ того дарилъ всѣхъ чиновниковъ серебряными медалями, а простыхъ островитянъ бронзовыми, объясняя чрезъ Г. Нота, что сіи медали оставляю имъ для памяти, и что на одной сторонѣ изображенъ ИМПЕРАТОРъ АЛЕКСАЫДРЪ, отъ Котораго мы посланы, а на другой имена нашихъ шлюповъ Востока и Мирнаго. Хотя островитяне обѣщались хранить медали, но уже при насъ промѣнивали оныя матрозамъ за платки.
Пріѣхавшіе съ Королевой молодыя дѣвушки пѣли псалмы и молитвы, составляющія нынѣ единственное ихъ пѣніе; со времени принятія Христіанской вѣры островитяне, считаютъ за грѣхъ пѣть прежнія свои пѣсни, потому, что напоминаютъ идолопоклонническіе ихъ обряды; по собственному произволу оставили не только всѣ пѣсни, но и пляски.
Калейдоскопами нѣсколько времени забавлялись въ Европѣ, а потому предполагая, что они забавятъ и уди-
