бурая полоска разсвѣта. Мы тоже сняли шапки, тоже смотримъ въ ту сторону, гдѣ родина солнца, крестимся и вѣримъ, что тотъ, кто родитъ свѣтъ и сѣетъ тьму, пошлетъ намъ силы, дастъ успѣхъ въ трудѣ.
— Кормилецъ, дай! — просимъ мы съ вѣрой того, чѣмъ обладали сами...
Помолились, и всѣ двѣнадцать стали правильнымъ боевымъ кругомъ, подняли кверху двѣнадцать цѣповъ. Широкій кривой лапоть отца придавилъ крайній снопъ, приплюснулъ его. Тяжелый цѣпникъ взвился кверху со свистомъ.
— Тукъ! — возвѣстилъ онъ, словно ранній воскресный благовѣстъ, разрывающій молчанье умирающей ночи.
— Тукъ! тукъ! тукъ! — отвѣтили ему наши удары.
Пошла работа. И не работа, а музыка...
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту! Та-та-та!
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту! Тукъ-тукъ-тукъ!
— Ударь!
Двѣнадцать человѣкъ молодыхъ, сильныхъ, задорныхъ двигались медленнымъ, еле замѣтнымъ, но строго размѣреннымъ шагомъ, вслѣдъ за отступающимъ отцомъ. Онъ дразнилъ насъ, разжигалъ, заманивалъ. Мы дружно и радостно бьемъ то мѣсто посада, откуда только что взвился его гулкій цѣпникъ. По очереди: одинъ за другимъ, одинъ за другимъ.
— Дружно!
бурая полоска рассвета. Мы тоже сняли шапки, тоже смотрим в ту сторону, где родина солнца, крестимся и верим, что тот, кто родит свет и сеет тьму, пошлёт нам силы, даст успех в труде.
— Кормилец, дай! — просим мы с верой того, чем обладали сами...
Помолились, и все двенадцать стали правильным боевым кругом, подняли кверху двенадцать цепов. Широкий кривой лапоть отца придавил крайний сноп, приплюснул его. Тяжёлый цепник взвился кверху со свистом.
— Тук! — возвестил он, словно ранний воскресный благовест, разрывающий молчанье умирающей ночи.
— Тук! тук! тук! — ответили ему наши удары.
Пошла работа. И не работа, а музыка...
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту! Та-та-та!
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту! Тук-тук-тук!
— Ударь!
Двенадцать человек молодых, сильных, задорных двигались медленным, еле заметным, но строго размеренным шагом, вслед за отступающим отцом. Он дразнил нас, разжигал, заманивал. Мы дружно и радостно бьём то место посада, откуда только что взвился его гулкий цепник. По очереди: один за другим, один за другим.
— Дружно!
