лось высоко надъ стѣной, и длинная плоская тѣнь отъ стѣны тянулась уже узенькой темной линейкой. Гдѣ-то чуть слышно пробренчали часы, дребезжащіе, унылые... должно быть, въ конторѣ.
Макарушкинъ почувствовалъ усталость. Было лѣнь ходить, стоять, хотѣлось пить. А въ мысляхъ стояла сонная пустота. Въ правомъ вискѣ билась мѣрная жила, будто шептала:
— Все равно, все равно, все равно...
На углу, при поворотѣ къ боковой линіи острога, куда выводили на прогулку, остановился другой часовой, Кокоревъ. Онъ облокотился на винтовку и видимо ждалъ, когда подойдетъ Макарушкинъ.
— Въ секундъ усмирили, однако!
Макарушкинъ вскинулъ на Кокорева равнодушные, усталые глаза, остановился.
— Пить хочется, — сказалъ онъ кротко, по-дѣтски.
— Да ужъ полчаса до смѣны, только...
Помолчали.
— Аспидъ-отъ нашъ, Пароходовъ, такъ и брызжетъ... громыхнетъ, слышь, Макарушкинъ съ мѣста...
Макарушкинъ былъ равнодушенъ, словно не къ нему относилась угроза.
— Экій бѣсъ, прости Господи, — продолжалъ Кокоревъ, — жалко, вишь, ему мальчонку... Приказа, говоритъ, не было дадено... А того не возьметъ въ толкъ, что и нашему брату надобно въ
лось высоко над стеной, и длинная плоская тень от стены тянулась уже узенькой тёмной линейкой. Где-то чуть слышно пробренчали часы, дребезжащие, унылые... должно быть, в конторе.
Макарушкин почувствовал усталость. Было лень ходить, стоять, хотелось пить. А в мыслях стояла сонная пустота. В правом виске билась мерная жила, будто шептала:
— Всё равно, всё равно, всё равно...
На углу, при повороте к боковой линии острога, куда выводили на прогулку, остановился другой часовой, Кокорев. Он облокотился на винтовку и видимо ждал, когда подойдёт Макарушкин.
— В секунд усмирили, однако!
Макарушкин вскинул на Кокорева равнодушные, усталые глаза, остановился.
— Пить хочется, — сказал он кротко, по-детски.
— Да уж полчаса до смены, только...
Помолчали.
— Аспид-от наш, Пароходов, так и брызжет... громыхнёт, слышь, Макарушкин с места...
Макарушкин был равнодушен, словно не к нему относилась угроза.
— Экий бес, прости Господи, — продолжал Кокорев, — жалко, вишь, ему мальчонку... Приказа, говорит, не было дадено... А того не возьмёт в толк, что и нашему брату надобно в
