считалъ васъ, Гёмпъ, и въ васъ есть пылъ, какъ говорятъ ваши янки. Я васъ даже люблю за это; такъ давайте лучше мириться, — и онъ протянулъ мнѣ руку. Какъ ни былъ я самъ трусливъ, все же онъ былъ еще трусливѣе меня. Я чувствовалъ, что одержалъ побѣду и не хотѣлъ умалять ее, поэтому я отказался пожать его ненавистную руку.
— Ладно, — сказалъ онъ, даже не обидившись, — не хотите и не надо; я отъ того не стану меньше любить васъ. — И чтобы сохранить свое достоинство, онъ свирѣпо набросился на зрителей. — Убирайтесь прочь изъ моей кухни, вы, паршивыя швабры!
Съ этими словами онъ схватилъ съ печки чайникъ съ кипяткомъ и принялъ угрожающую позу; матросы тотчасъ ше разбѣжались во всѣ стороны. Это была, въ нѣкоторомъ родѣ, компенсація для Томаса Могриджа, которая дала ему возможность спокойнѣе отнестись къ своему пораженію; но онъ, конечно, былъ слишкомъ благоразуменъ, чтобы попытаться прогнать также и охотниковъ.
— Я вижу, что царству кока теперь пришелъ конецъ, — сказалъ Смокъ Горнеру.
— Да, конечно, — отвѣтилъ тотъ. — Въ кухнѣ теперь будетъ командовать Гёмпъ, а кокъ спряталъ свои рога. — Могриджъ при этихъ словахъ бросилъ на меня быстрый взглядъ, но я сдѣлалъ видъ, что ничего не слышалъ. Я совершенно не думалъ, что моя побѣда можетъ имѣть такія послѣдствія, но рѣшилъ не уступать ничего изъ того, что пріобрѣлъ. По мѣрѣ того, какъ время шло, оказалось, что пророчество Смока было
