Это была какая-то оргія убійства, и все это дѣлалось только для женщинъ. Никто не ѣстъ ни мяса котиковъ, ни ихъ жира. Къ вечеру, послѣ цѣлаго дня удачной охоты, палуба была покрыта шкурами и тѣлами, и по ней текли ручьи жира и крови; мачты, веревки и борта были кроваваго цвѣта; и люди, точно мясники, съ засученными рукавами, съ окровавленными руками, спѣшно сдирали шкуры съ убитыхъ ими красивыхъ морскихъ животныхъ.
Моей обязанностью было считать шкуры, когда ихъ выгружали изъ шлюпокъ, наблюдать за сдираніемъ шкуръ, а затѣмъ за чисткой палубы и за приведеніемъ судна въ порядокъ. Это была чрез вычайно непріятная работа. Моя душа и желудокъ возмущались противъ нея; однако, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ обязанность управлять работой многочисленныхъ подчиненныхъ была для меня весьма полезна. Она развивала во мнѣ ту небольшую долю административныхъ качествъ, которыми я обладалъ, и я чувствовалъ, какъ закаляется и твердѣетъ во мнѣ душа, а это могло быть только полезнымъ для «Сисси» Ванъ-Вейдена.
Я нисколько не сомнѣвался въ томъ, что я ни когда не буду снова тѣмъ человѣкомъ, какимъ я былъ раньше. Хотя моя надежда и вѣра въ человѣка удѣлѣли отъ разрушительной критики Волка Ларсена, тѣмъ не менѣе онъ былъ причиной многочисленныхъ измѣненій во многихъ частностяхъ моего міросозерцанія. Онъ открылъ мнѣ реальный міръ, о которомъ я не зналъ почти ничего и отъ котораго всегда сторонился. Я научился болѣе
