широкую дугу. Но только, когда мы стали па раллельно валамъ, на насъ обрушилась вся сила вѣтра (до сихъ поръ мы отъ него уходили). Къ несчастью, я не сознавалъ, насколько онъ силенъ, и когда его могучее дуновеніе ударило меня въ лицо, я чуть не задохнулся. Когда я взглянулъ вверхъ, я увидѣлъ, что прямо на насъ несется гигантская волна; она была уже надъ нашимъ бортомъ, прямо надо мною. Вдругъ она обрушилась на насъ; произошло нѣчто неожиданное. Меня словно ударило сразу по всему тѣлу, смяло, сорвало съ мѣста и я инстинктивно подумалъ, что меня сейчасъ снесетъ за бортъ. Мое тѣло безсильно носилось по волѣ воды, его переворачивало, вертѣло, ударяло о что-то, и, когда я открылъ ротъ, чтобы вздохнуть воздухъ, мои легкія наполнились водою. И въ то же время меня ни на мгновеніе не покидала мысль, что я долженъ убрать кливеръ. Страха смерти у меня не было, а вмѣсто него была полная увѣренность, что какъ-нибудь я выйду изъ опаснаго положенія. Вдругъ меня сильно бросило обо что-то и я, наконецъ, снова вдохнулъ воздухъ. Я попробовалъ встать, но ударился обо что-то головой и снова упалъ на четвереньки. Оказалось, что я попалъ подъ выступъ кормы. Я съ трудомъ вышелъ и вдругъ наткнулся на распростертое тѣло Томаса Могриджа; но мнѣ некогда было останавливаться — мнѣ надо было заняться кливеромъ.
Между тѣмъ казалось, что намъ нришелъ конецъ. Со всѣхъ сторонъ слышался трескъ и стукъ.
