рей и поднять ихъ, то получится нѣчто въ родѣ перевернутой латинской буквы «V». Такимъ образомъ я получилъ бы точку опоры, которая была бы выше палубы и къ которой я могъ бы прикрѣпить блокъ. Къ этому блоку я могъ бы прикрѣпить и второй блокъ. А затѣмъ — у насъ имѣлся воротъ.
Модъ увидѣла по моимъ глазамъ, что я разрѣшилъ задачу, и глаза ея засвѣтились радостью.
— Что вы собираетесь дѣлать? — спросила она.
— Сперва привести въ порядокъ эту кашу, — отвѣтилъ я, указывая на перепутанный мачты и снасти, висѣвшія за бортомъ. Ахъ, рѣшительность и самый звукъ этихъ словъ такъ пріятно звучали въ моихъ ушахъ! «Привести въ порядокъ эту кашу!» — развѣ Гёмфри Ванъ-Вейденъ сказалъ бы эту фразу еще нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ?
Въ моей позѣ и голосѣ было, очевидно, что-то мелодраматическое, потому что Модъ улыбнулась. Она очень быстро подмѣчала все смѣшное и чутко улавливала малѣйшую неестественность, театральность, преувеличеніе.
— Помнится я гдѣ-то читала эту фразу и она была сказана при подобныхъ же обстоятельствахъ, — сказала она съ веселымъ смѣхомъ.
У меня у самого было развито чувство мѣры, и поэтому я стремглавъ полетѣлъ съ своего пьедестала и страшно сконфузился.
Она тотчасъ же схватила меня за руку.
— Мнѣ очень жаль, что я васъ огорчила…» — сказала она.
— Ничего. Это мнѣ полезно. Во мнѣ еще слишкомъ много школьничества, а этого здѣсь совсѣмъ
