Мы были поражены, какъ легко тяжелая полумачта, при помощи лебедки, поднялась въ уровень съ бортомъ — на это ушло не больше часа. Зато выше борта она не пошла, а нужно было положить ее на палубу. Пришлось нѣсколько разъ спускать ее въ воду и начинать сначала, пока я не догадался привязать канатъ не къ концу, а почти къ серединѣ полумачты, нѣсколько ближе къ ея толстому концу. Наконецъ полумачта очутилась на палубѣ — на это у насъ ушло цѣлое утро. Послѣ обѣда мы уже безъ всякихъ затрудненій, въ какой-нибудь часъ, вытянули на палубу вторую полумачту. Я крѣпко связалъ верхніе концы обѣихъ полумачтъ, подвязалъ къ нимъ крѣпкій блокъ и закрѣпилъ нижніе концы, чтобы они не скользили по палубѣ, и при помощи лебедки, мы къ вечеру подняли ножницы торчкомъ.
Волкъ Ларсенъ съ самаго обѣда присутствовалъ при нашей работѣ, сидя въ сторонѣ, но не промолвилъ ни слова. Къ вечеру онъ отправился въ кухню и сталъ готовить себѣ ужинъ. Я очень усталъ, у меня ныла поясница, но я съ гордостью глядѣлъ на свое сооруженіе и мнѣ, какъ школьнику, хотѣлось попробовать поднять что-нибудь при его помощи.
— Вы слишкомъ жадны, Гёмфри, — съ улыбкой сказала Модъ. — Нельзя же все сразу; и вы едва держитесь на ногахъ; оставимъ лучше до завтра.
— А вы? — сказалъ я съ безпокойствомъ. — Вы должно быть очень устали. Вы такъ трудились сегодня. Я горжусь вами, Модъ.
— Но едва ли такъ, какъ я вами, — отвѣтила она,
