влены одни въ ихъ лодкѣ, словно нечаянно? А затѣмъ черезъ недѣлю этихъ бѣдныхъ маленькихъ лэди спустили на берегъ на другомъ концѣ острова, такъ что имъ пришлось итти домой черезъ горы въ однѣхъ тоненькихъ соломенныхъ сандаліяхъ, которыя не выдержали бы и одной версты? Развѣ я всего этого не знаю? Это звѣрь, этотъ Волкъ Ларсенъ — тотъ огромный звѣрь, о которомъ упоминается въ Апокалипсисѣ, и онъ плохо кончитъ. Но я вамъ ничего не сказалъ, помните это; ни одного слова я вамъ не говорилъ, ибо старый, толстый Луисъ хочетъ пережить это плаваніе, даже если всѣ остальные отправятся кормить рыбъ.
— Волкъ Ларсенъ! — фыркнулъ онъ минуту спустя. — Вслушайтесь только въ это имя! Волкъ — вотъ что онъ такое. Онъ даже не жестокосердный, какъ нѣкоторые люди. У него вовсе нѣтъ сердца. Онъ просто волкъ и больше ничего.
— Однако, если его такъ хорошо знаютъ, то какъ же онъ можетъ находить людей для своего судна?
— А потому, что людей можно найти на все, и на землѣ и на морѣ. Развѣ вы нашли бы меня здѣсь, если бы я не былъ пьянъ, какъ свинья, когда подписывалъ свое имя? Нѣкоторые изъ нихъ, охотники, напримѣръ, не могутъ найти лучшихъ капитановъ; а другіе, бѣдняги матросы, не знали ничего. Но они узнаютъ, узнаютъ и пожалѣютъ о томъ, что родились на свѣтъ Божій. Но я вамъ ничего не сказалъ, ни одного слова, слышите?
— Наши охотники ужасно скверный народъ, —
