вратиться вдоль по реѣ и внизъ по мачтѣ. Но онъ уже потерялъ все свое мужество. Какъ ни шатка была настоящая его позиція, у него не хватало духу перемѣнить ее на еще болѣе шаткую… Онъ смотрѣлъ то на висячій путь, который ему надо было совершить, то внизъ, на палубу. Его глаза дико блуждали, и онъ дрожалъ всѣмъ тѣломъ. Я никогда не видѣлъ такого яркаго выраженія страха на человѣческомъ лицѣ. Іогансенъ тщетно звалъ его. Каждый моментъ его могло сбросить внизъ, но онъ былъ совершенно безпомощенъ отъ страха. Волкъ Ларсенъ ходилъ по палубѣ со Смокомъ и больше не обращалъ внйманія на Гэрисона; онъ только рѣзко крикнулъ рулевому:
— Вы сошли съ курса, милый! Будьте внимательнѣе, если не хотите, чтобы вамъ влетѣло!
— Слушаю, слушаю, сэръ, — отвѣтилъ рулевой и сталъ вертѣть штурвалъ.
Онъ нарочно вывелъ Призракъ изъ курса на нѣсколько румбовъ для того, чтобы слабый вѣтеръ надулъ паруса. Онъ хотѣлъ помочь несчастному Гэрисону, рискуя навлечь на себя гнѣвъ Волка Ларсена.
Время шло, и я съ мучительнымъ ужасомъ смотрѣлъ на Гэрисона, висѣвшаго въ снастяхъ. Но Томасъ Могриджъ смотрѣлъ на это, какъ на занятный инцидентъ, и то и дѣло высовывалъ голову изъ двѳри кухни, чтобы сдѣлать какое-нибудь шутливое замѣчаніе. Какъ я его ненавидѣлъ! Моя ненависть къ нему за это страшное время выросла до циклопическихъ размѣровъ. Въ первый разъ въ, своей жизни я почув-
