самыхъ жестокихъ напастей, не колебался я вѣрить, что состою еще въ точной и великодушной Вашей защитѣ“[1].
Министръ полиціи Балашевъ исполнилъ просьбу М. М. Сперанскаго, представилъ на благоусмотрѣніе государя его жалобу и отъ 6 декабря 1812 г. уже писалъ ему Въ Пермь слѣдующее: „Письмо и всеподданнѣйшее прошеніе вашего превосходительства я имѣлъ честь получить и повергнуть Высочайшему усмотрѣнію. Государю Императору угодно было опредѣлить на содержаніе ваше 6000 рублей въ годъ.... Я къ сему присовокупить долженъ, что, въ точнѣйшее изъясненіе образа поступковъ г. губернатора, ему нынѣ-же подтверждено, дабы Высочайшая воля вполнѣ и не далѣе предѣловъ, ею означенныхъ, была исполняема“[2]. Въ то-же время санктпетербургскій митрополитъ Амвросій шлетъ порученіе пермскому епископу Iустину передать поклонъ его Михайлу Михайловичу[3]. Такъ круто и благопріятно измѣнились обстоятельства пермскаго ссыльнаго!
Мы не знаемъ, какъ удалось Сперанскому отправить въ Петербургъ жалобу на пермскія власти; вряд-ли только ее доставила почта, скорѣе — какое нибудь частное лицо. Какъ-бы то ни было, цѣль была достигнута, и милость Государя, расположеніе министра Балашева, наконецъ сердечный привѣтъ Сперанскому митрополита Амвросія поставили высшую пермскую гражданскую и духовную власть, а слѣдовательно и все пермское высшее общество въ крайне неловкое и поистинѣ комическое положеніе, вѣроятно, давшее поводъ Михаилу Михайловичу и его семейству, бывшему тогда еще въ Перми, отъ души посмѣяться. Комизмъ положенія усиливался тѣмъ, что губернаторъ Гермесъ, положившись въ такомъ щекотливомъ дѣлѣ на авторитетъ своей супруги, лично отнесясь, слѣдовательно, довольно безучастно къ положенію