сали бы Вашему Величеству ужасы суроваго и скучнаго заточенія, котораго тягость удвоила еще продолжительная болѣзнь и чувство страданія и горести о потерѣ свободы. Они на моемъ мѣстѣ жалобами своими изъяснилибъ вамъ несправедливости, которыя должны были претерпѣвать, и прибѣгли бы къ Королевской власти вашей, дабы воспротивиться преслѣдованіямъ и обидамъ, которымъ безъ того сии подвергались, ложнымъ и подкупленнымъ свидѣтельставамъ, отобранію бумагъ, презрѣнію законовъ, насилію, различнымъ притѣсненіямъ и ругательствамъ, которыя позволяли себѣ безпримѣрно и безъ всякаго повода противъ нихъ самихъ и служителей ихъ. Иные, Государь, чувствуя себя близкими къ концу времянной жизни, умоляли бы Ваше Величество о милостивомъ вспомоществованіи къ уклоненію безчестнаго торжества, которое ихъ слишкомъ завистливые и жестокіе, но съ тѣмъ вмѣстѣ важные и хитрые непріятели намѣрены понести. Государь! всѣ сіи горести я по истинѣ могъ бы вамъ представить потому, что они всѣ постигли меня и еще жесточае чѣмъ другаго кого нибудь, но они опасны, и я нехочу ни однимъ словомъ упоминать о нихъ. Я буду молчать и молиться только о облегченіи нещастія, которое меня удручаетъ.
Государь! прискорбіе огорчить Ваше Величество, огорчить въ такое время, когда я старался служить вамъ всѣми силами, вотъ единственная причина моей печали и страданій моихъ; мнѣѣ больно думать, что я сдѣлался предметомъ отвращенія и гнѣва вашего, но желалъ единственно угождать вамъ и полагалъ награду
