отъ раны. Хотя его перенесли на постель и призвали лекаря и духовника, который пріобщилъ его святыхъ таінъ; но онъ и въ малѣйшемъ преступленіи не хотѣлъ сознаться ни Бриссаку, ни Парламентъ-Предсѣдателю Руенскому, какъ они его ни допрашивали; сіе приключеніе могло бы спасти жизнь Кавалера Рогана, потому что не было ни свидѣтелей ни доказательствъ, къ тому же собственноручнаго письма виновнаго не найдено; посему Коммисія была бы въ большомъ затрудненіи, ежели бы онъ, не сознался; но одинъ изъ членовъ Коммисіи употребилъ гнусную хитрость, чтобъ выманить у него тайну его, обѣщавъ ему именемъ Короля прощеніе, ежели онъ во всемъ чистосердечно сознается, обѣщаніе которого Людовикъ 14 никогда не приказывалъ давать
Въ продолженіи заключенія Кавалера Рогана въ Бастиліи, слышно было всякую ночь людей, говорящихъ въ слуховую трубу; ,,Гатромонтъ умеръ и ни въ чемъ не признался,, что они повторяли нѣсколько разъ до разсвѣта; однако приняты были мѣры, чтобъ Кавалеръ не могъ сего слышать. Сей дворянинъ былъ дѣйствительно единственный свидѣтель противъ него; потому что онъ только одинъ и зналъ сію тайну. Когда Канцлеръ допрашивалъ Кавалера и обвиненныхъ съ нимъ: то рота мушкетеровъ заняла всѣ входы Арсенала; Коммендантъ Бастиліи привелъ его изъ оной къ Суду и самъ обратно отвелъ; какъ скоро Кавалеръ догадался, чѣмъ его дѣло кончится, то предался отчаянію; принуждены были наложить на него цѣпи и безпрестанно
