Петръ Васильевичъ выскочилъ изъ каюты, ужаленный въ самое сердце.
Въ тотъ же вечеръ капитанъ приказалъ снять часового, и Сойкинъ находился подъ домашнимъ арестомъ.
Къ нему заходили многіе офицеры.
Зашли къ арестованному Петръ Васильевичъ и Аѳанасій Петровичъ.
Старшій офицеръ сообщилъ, что Байдаровъ извиненіемъ не удовлетворился.
— И чортъ съ нимъ!— вставилъ старшій штурманъ.
— Байдаровъ, конечно, вызоветъ васъ на дуэль въ Батавіи, Степанъ Ильичъ.
— А вы откажетесь, Степанъ Ильичъ? — замѣтилъ Аѳанасій Петровичъ.
— Разумѣется, долженъ отказаться!—говорилъ старшій офицеръ.
Молодой человѣкъ взволнованно сказалъ:
— Я не откажусь... Я не позорный трусъ!
— Васъ не выпустятъ въ Батавіи изъ каюты. И сидите...
Оба стали убѣждать молодого человѣка.
Сойкинъ колебался.
10.
Всѣ на корветѣ спали, кромѣ вахтеннаго офицера и вахтенныхъ.
Вѣтеръ былъ свѣжій. „Отважный“ несъ марсели въ. два рифа, зарифленные гротъ, фокъ и кливера.
Петръ Васильевичъ спалъ въ своей каютѣ полураздѣтый, чтобы въ минуту выбѣжать наверхъ, если вѣтеръ затихнетъ...
Въ одной изъ каютъ въ каютъ-компаніи сидѣлъ Байдаровъ и осматривалъ два карабельныхъ одноствольныхъ заряженныхъ пистолета, которые онъ только что принесъ тихонько изъ палубы. Заряжены они были для
