Іздѣ и не понимаю сам, что дѣлаю. Смотрю—Васька предо мной, как изъ земли вырос, и тоже не в своемъ умѣ.
— Вася, какъ же это она... Саша...
— Как?.. А Тарабукинъ все и устроилъ. Да... Леденцова заодно съ нимъ дѣйствовала.
— Не понимаю, Васенька...
— Очень просто: Леденцова давно терпѣть нѳ можетъ Чохъ-Кутилову, и выдвинула ей соперницу. Чрезъ Тарабукина все и устроила... Ловко?..
— Да, ловко... Ахъ, Саша, Саша!.. А вѣдь я-то думалъ...
Смотрю, мой Васька плачѳгъ. Отвернулся отъ меня и этакъ по-ребячьи всхлипываетъ.
— Вася, что ты, Богь съ тобой! Перестань...
— Кончено все; Антонъ Иванычъ... Была Саша, а теперь... улетѣла отъ насъ. Вѣдь я ходилъ къ ней за кулисы.,. на колѣняхъ просилъ 6росить пса...
— Ну, а она что же?..
— Ничего, как деревянная... А тутъ этотъ Тарабукинъ вертится... Я его поколочу, Антон Иванычъ...
Да. Саша имѣла успѣхъ. Тарабукинъ расхвалилъ ее: „благодарный органъ... талантъ. Бѣдный Васька закутилъ напропалую. Бросиль театръ. Будет... Не для кого больше свистать старой дудкѣ...
1835.
Послѣднiе огоньки.
I.
Въ горах расцвѣла фіалка, душистая, нѣжная и скромная, как молодая девушка. Въ теаплыхъ долинахъ, защищенныхъ отъ холоднаго сѣвернаго вѣтра, эацвѣли дикія розы. Въ дѣсу запѣлъ соловей... Это было сигналомъ наступавшаго великаго праздника, который ожидался всѣми жителями Архипелага съ страстнымъ нетерпѣніемъ. Еще вечеромъ съ главнаго острова, гдѣ стоялъ храмъ Войны, была подана сигнальная ракета, въ отвѣтъ на которую съ другихъ островокъ посыяались отяѣтныѳ огни, отражавшіеся въ морѣ золотымъ дождемъ. Картина получилась замѣчательная, точно рушилось самое небо, разсыпаясь огненной пылью, погасавшей въ холодной синевѣ моря.
Въ храмѣ Мара шли приготовленія къ завтрашнему праздшшу, когда сюда явятся счастливыя молодыя парочки, украшенныя цвѣтами. Главная жрица Меонъ, чуть не столѣтняя старуха, особенно хлопотала, чтобы все соответствовало готовившемуся торжеству. Внутренность храма убиралась зеленью, цвѣтами, причудливыми драпировками и безчисленными огнями.
— Это мой послѣдний праздникъ,—повторяла Меонъ, осматривая работу. —До слѣдующаго мнѣ не дожить...
Храмъ представлялъ собой громадное зданіе, окруженное бѣлой колоннадой, поддірживавшей двойной золотой куполъ. Отдѣльно стояла тонкая, какъ игла, бѣлая башня, гдѣ жила Меонъ со своими прислужиницами. Она нѣсколько разъ поднималасьь на особой подъемной машинѣ на самый верхъ башни и долго наблюдала темные силуэты ближайшихъ гсръ, гдѣ, какъ эаблудившiеся свѣтлячки, кое-где, мелькали желтые огоньки. Старушка невольно
