Волосы — какъ снѣгъ подъ свѣтомъ луннымъ
60 А въ рукахъ изогнутый былъ жезлъ.
Подивилась, собралася съ духомъ,
Подошла и молвила Маруша:
„Дайте, люди добры, обогрѣться,
Можно ль сѣсть къ Огню? Я вся дрожу“
65 Головой серебряно-сѣдою
Ей кивнулъ Ледень: „Садись, дѣвица.
Какъ сюда зашла? Чего ты ищешь?“
— „Я ищу фіалокъ“, былъ отвѣтъ.
Ей сказалъ Ледень: „Теперь не время.
70 Снѣгъ вездѣ лежитъ“. — „Сама я знаю.
Мачиха послала и Надмена.
Дай фіалокъ имъ, а то убьютъ“.
Всталъ Ледень и отдалъ жезлъ другому,
Между всѣми былъ онъ самый юный.
75 „Братецъ Мартъ, садись на это мѣсто“.
Мартъ взмахнулъ жезломъ поверхъ Огня.
Въ тотъ же мигъ Огонь блеснулъ сильнѣе,
Началъ таять снѣгъ кругомъ глубокій,
Вдоль по вѣткамъ почки показались,
80 Изумруды травъ, цвѣты, весна.
Межь кустами зацвѣли фіалки,
Было ихъ кругомъ такъ много, много,
Словно голубой коверъ постлали.
„Рви скорѣе!“ молвилъ Мѣсяцъ Мартъ.
85 И Маруша нарвала фіалокъ,
Поклонилась кругу Свѣтлоликихъ,
И пришла домой, ей дверь открыли,
Запахъ нѣжный всюду разлился.
Но Надмена, взявъ цвѣты, ругнулась,
90 Матери понюхать протянула,
Не сказавъ сестрѣ: „И ты понюхай“.
Ткнула ихъ за поясъ, и опять.
„Въ лѣсъ теперь иди за земляникой!“
Волосы — как снег под светом лунным
60 А в руках изогнутый был жезл.
Подивилась, собралася с духом,
Подошла и молвила Маруша:
«Дайте, люди добры, обогреться,
Можно ль сесть к Огню? Я вся дрожу»
65 Головой серебряно-седою
Ей кивнул Ледень: «Садись, девица.
Как сюда зашла? Чего ты ищешь?»
— «Я ищу фиалок», был ответ.
Ей сказал Ледень: «Теперь не время.
70 Снег везде лежит». — «Сама я знаю.
Мачеха послала и Надмена.
Дай фиалок им, а то убьют».
Встал Ледень и отдал жезл другому,
Между всеми был он самый юный.
75 «Братец Март, садись на это место».
Март взмахнул жезлом поверх Огня.
В тот же миг Огонь блеснул сильнее,
Начал таять снег кругом глубокий,
Вдоль по веткам почки показались,
80 Изумруды трав, цветы, весна.
Меж кустами зацвели фиалки,
Было их кругом так много, много,
Словно голубой ковёр постлали.
«Рви скорее!» молвил Месяц Март.
85 И Маруша нарвала фиалок,
Поклонилась кругу Светлоликих,
И пришла домой, ей дверь открыли,
Запах нежный всюду разлился.
Но Надмена, взяв цветы, ругнулась,
90 Матери понюхать протянула,
Не сказав сестре: «И ты понюхай».
Ткнула их за пояс, и опять.
«В лес теперь иди за земляникой!»
