Едва мнѣ удалось
отбить его. Предъ вами Пушекъ израненый,.
вы полюбуйтесь сами.“
„Ну вотъ еще!“ сказалъ насмѣшливо сурокъ. „Навѣрно Хитролисъ хотѣлъ задать урокъ Зайченку за его
какую-нибудь шалость. Нельзя судить звѣрей за всяческую малость/
Тогда спросилъ король: „А больше жалобъ нѣтъ?"
И поглядѣлъ вокругъ. Молчали всѣ въ отвѣтъ.
И молвилъ Благородъ: „Бароны! ненавижу Я ссоры мелкія. Ищу, но все не вижу За Хитролисомъ я особенной вины.
Всѣ ваши жалобы мнѣ кажутся смѣшны, И строгаго къ нему не предъявлю я иска.
Бъ чемъ обвиненія? Какая-то сосиска,
Потомъ, что онъ Пушка немного потрепалъ.
Пушокъ на видъ и тихъ, но въ жизни онъ нахалъ.И могъ быть Хитролисъ — отецъ семейства — правъ.
Что поучилъ его, смиряя дерзкій нравъ.
Напрасно жалобу приносишь ты вторично,
Нашъ маршалъ! Для тебя такъ даже неприлично Вновь тяжбу, затѣвать, и — ставлю я вопросъ — Кто былъ виновенъ въ томъ, что клятвъ не произнесъ Несчастный Хитролисъ, обманутый Рычлаемъ,
Когда за нимъ гнались бульдоги съ грознымъ лаемъ?" При этомъ видъ имѣлъ король довольно строгій. Смутился самъ Рычлай, смутились и бульдоги
Едва мне удалось
отбить его. Пред вами Пушек израненый,.
вы полюбуйтесь сами.“
„Ну вот еще!“ сказал насмешливо сурок. „Наверно Хитролис хотел задать урок Зайченку за его
какую-нибудь шалость. Нельзя судить зверей за всяческую малость/
Тогда спросил король: „А больше жалоб нет?"
И поглядел вокруг. Молчали все в ответ.
И молвил Благород: „Бароны! ненавижу Я ссоры мелкие. Ищу, но всё не вижу За Хитролисом я особенной вины.
Все ваши жалобы мне кажутся смешны, И строгого к нему не предъявлю я иска.
Б чём обвинения? Какая-то сосиска,
Потом, что он Пушка немного потрепал.
Пушок на вид и тих, но в жизни он нахал.И мог быть Хитролис — отец семейства — прав.
Что поучил его, смиряя дерзкий нрав.
Напрасно жалобу приносишь ты вторично,
Наш маршал! Для тебя так даже неприлично Вновь тяжбу, затевать, и — ставлю я вопрос — Кто был виновен в том, что клятв не произнес Несчастный Хитролис, обманутый Рычлаем,
Когда за ним гнались бульдоги с грозным лаем?" При этом вид имел король довольно строгий. Смутился сам Рычлай, смутились и бульдоги
