Заметаетъ слѣдъ,
Въ стороны ныряетъ.
Отдыхъ и обѣдъ
Лиса ожидаетъ.
Но, близость своего почуявши конца,
Вдругъ сдѣлалъ Звонкопѣвъ послѣднее усилье,
Перехитрить сумѣлъ онъ Лиса-хитреца
И, вздернувъ судоржно трепаныя крылья,
«Мессиръ», онъ прохрипѣлъ, «я умереть готовъ,
Но раздражаетъ крикъ и наглость мужиковъ.
Чего они орутъ: „Укралъ онъ пѣтуха!“
Въ томъ, что вы сдѣлали, не вижу я грѣха.
Когда вы будете тамъ дальше, надъ откосомъ,
Вы крикните: „Укралъ и передъ вашимъ носомъ.
Пѣтухъ и потроха, и перья — это чье?“
Унизьте, васъ молю, все это мужичье!»
Довольно простоты порой на мудреца,
Такъ намъ пословица народная вѣщаетъ.
Знать, помутился умъ у Лиса-хитреца
И Звонкопѣвову совѣту онъ внимаетъ.
Онъ жаждетъ торжества, и въ сердцѣ нѣтъ сомнѣнья.
Унизить всѣхъ враговъ — какое наслажденье!
Поднявши хвостъ трубой, онъ замеръ надъ откосомъ
И крикнулъ: «Да, укралъ — и передъ вашимъ носомъ!»
Но только лишь успѣлъ онъ челюсти разжать,
Какъ Звонкопѣвъ — бѣжать.
Заметает след,
В стороны ныряет.
Отдых и обед
Лиса ожидает.
Но, близость своего почуявши конца,
Вдруг сделал Звонкопев последнее усилье,
Перехитрить сумел он Лиса-хитреца
И, вздёрнув судоржно трёпаные крылья,
«Мессир», он прохрипел, «я умереть готов,
Но раздражает крик и наглость мужиков.
Чего они орут: „Украл он петуха!“
В том, что вы сделали, не вижу я греха.
Когда вы будете там дальше, над откосом,
Вы крикните: „Украл и перед вашим носом.
Петух и потроха, и перья — это чьё?“
Унизьте, вас молю, всё это мужичьё!»
Довольно простоты порой на мудреца,
Так нам пословица народная вещает.
Знать, помутился ум у Лиса-хитреца
И Звонкопевову совету он внимает.
Он жаждет торжества, и в сердце нет сомненья.
Унизить всех врагов — какое наслажденье!
Поднявши хвост трубой, он замер над откосом
И крикнул: «Да, украл — и перед вашим носом!»
Но только лишь успел он челюсти разжать,
Как Звонкопев — бежать.
