нымъ голосомъ говоришь слѣдующее: „Мальчикъ! не ѣзди впредь по морю, но прими послѣднее свое нещастіе, точнымъ предзнаменованіемъ, что ты, отъ сего элемента будешь несчастливъ“. „Государь мой“, отвѣчалъ я ему, „для чего бы такъ, развѣ и вы намѣрены отказаться отъ морской службы?“ „Обстоятелства мои“, отвѣчалъ онѣ, „съ твоими весьма несходны, званіе мое велитъ мнѣ быть мореплавателемъ, потому и долженъ я исполнять оное, а ты поѣхалъ провѣдать только, какова морская служба, но вмѣсто того видишь изъ сего начало, какое тебѣ отъ того благополучіе слѣдовать можетъ. Станется, что нашему несчастію ты одинъ причиною, какъ нѣкогда былъ Іона; пожалуй скажи мнѣ, кто ты таковъ, и для чего съ нами поѣхалъ?“ Я началѣ было разсказывать ему исторію мою; но онѣ перервавъ рѣчь мою вскричалъ съ великимъ сердцемъ. „Ахъ, что я здѣлалъ, за чемъ принималъ на свое судно такова несчастливца; знай другъ, что я въ жизнь мою на то судно, гдѣ ты будешь, не сяду“; и воображая себѣ, будто бы судьба, наказывая меня допустила пропасть кораблю его, началъ мнѣ говорить весьма огорчительными словами, а при томъ совѣтовалъ возвратиться къ отцу моему, признавая точно, что на меня явно гнѣвъ Божій изливается. „Бродяга!“ сказалъ онъ мнѣ наконецъ, „есть ли ты не воротишься домой, то тебѣ ни въ чемъ не будетъ успѣху, и до тѣхъ поръ будешь несчастливъ, пока на тебѣ отца твоего слова не сбудутся“.
Я мало ему на то отвѣтствуя, пошелъ своею дорогою, и послѣ того нигдѣ съ нимъ не токмо не видался, но и не слыхалъ, куда онъ дѣвался. Чтожъ до меня касается, то я получа отъ Магистрата на дорогу деньги, пошелъ въ Лондонъ.
Разсуждаяжъ дорогой о предпріемлемой мною жизни, иногда думалъ возвратиться домой, но ожидаемой меня тамъ стыдъ и поношенія, кои бы за мой побѣгъ претерпѣвать былъ долженъ, отвращали меня отъ сего моего намѣренія. Вотъ какое въ насъ, а особливо въ молодыхъ людяхъ звѣрское и развратное разсужденіе, стыдимся признаться къ своихъ погрѣшностяхъ, не зная того, что ихъ инако исправить не можно, не вѣдаемъ, что порокъ учиненной молодымъ человѣкомъ, приписывается отъ разумныхъ людей только одной его молодости, и что могутъ поправить непорядочную жизнь
