склониться на то, что тебѣ вредно. Я удивляюсь, что презираешь наставленія наши, и спѣшишь приступать къ собственному вреду своему, а хотя я и не вижу способовъ ко излеченію вкоренившейся въ тебя сей страсти, однакожъ не соглашусь здѣлаться причиною твоей пагубы, дабы ты послѣ, не сказалъ, что я позволила дѣлать то, что запрещаетъ здравое разсужденіе, и для того о томъ съ отцомъ твоимъ и говоришь не буду, но я послѣ слышалъ, что она просила обо мнѣ отца моего, а онъ выслушавъ ее извѣтъ, и горестно воздохнувши сказалъ: „Малой сей могъ бы быть счастливъ, естьлибъ захотѣлъ отстать отъ своей глупости, но упрямство здѣлаетъ его несчастливѣйшимъ въ свѣтѣ. Я ни когда не дамѣ ему въ томъ благословенія…“ И такъ принужденъ я былъ еще жить въ домѣ отца моею цѣлой годъ, по прошествіи котораго, получа удобной случай, удалился отъ него.
Будучи же въ городѣ Гульлѣ, стрѣтился я съ Гуле, однимъ изъ моихъ школьныхъ товарищей, отъѣзжающимъ съ отцемъ своимъ на кораблѣ въ Лондонъ. Сей приглашалъ меня ѣхать съ собою, обѣщаясь довезти до Аглинской сей столицы безъ всякой платы; а я не надѣясь получить на то отъ родителей моихъ ни совѣта, ни благословенія, и презрѣвъ всѣ опасности, сѣлъ на корабль 1 то Сентября 1657 го года, въ самой несчастной день моея жизни; ибо съ того времени началось все мое злополучіе, и продолжалось столько, что того, какъ я думаю, мы съ однимъ странникомъ не случалось. Лишь только корабль нашъ успѣлъ вытти изъ рѣки Умбра, то здѣлалась великая буря, а въ морѣ несказанное волненіе. Я занемогъ морскою болѣзнію, а ужасъ, происходящей отъ неминуемой опасности, овладѣвши всѣми моими силами, ввергнулъ меня въ неописанное уныніе и печаль. Тогда то началѣ я разсуждать о моей проступкѣ и о судбѣ наказующей меня за ослушаніе мое, разумные совѣты родителей моихъ; слезы отца моего и прозьбы матери моей, живо изображались въ умѣ моемъ; совѣсть моя еще не со всѣмъ усыпленная безпрестанно укоряла меня, что я презрилъ полезныя ихъ наставленія и пренебрегъ мою должность.
Между тѣмъ при умноженіи бури море часъ отъ часу больше колебалось, хотя валы и меньше были тѣхъ. кои я послѣ того часто видалъ, однако они доволь-
