искусны, что во время нашего путешествія видѣли мы въ сихъ мѣстахъ цѣлой изъ фарфору здѣланной домъ, достойной смотрѣнія; для сего чуднаго зданія думалъ было я на нѣсколько отбыть отъ каравана. Но караванной командиръ приказалъ мнѣ не отставать отъ товарищей, и для того съ крайнимъ неудовольствіемъ не здѣлавъ ни малѣйшаго примѣчанія, принужденъ былъ оное оставить. А хотя я и мало имѣлъ времени обозрѣть сію диковину, однакожъ долженъ признаться, что въ такихъ рукодѣліяхъ Китайцы весьма искусны; хотя и то правда, что они о себѣ много лгутъ. Ибо я слышалъ, будто бы нѣкто изъ нихъ здѣлалъ себѣ фарфоровой, со всѣми ко оному принадлежащими мачтами, парусами, веревками, а при томъ такой величины корабль, что въ семъ скудельничемъ сосудѣ до пятидесяти человѣкъ вмѣститься, и на немъ въ Японію ходить и торговать могли.
Помянутая диковинка удержала меня при себѣ до тѣхъ поръ, пока прошелъ мимо меня весь караванъ, за что принужденъ былъ нести денежной штрафѣ, съ тѣмъ, что естьли я такъ останусь, проѣхавъ Китайскую стѣну, то за оное штрафованъ буду противъ сего въ трое, а при томъ принужденъ просить у нихъ прощеніе. Сей выговоръ дѣлалъ мнѣ коварной командиръ, которому и обѣщался я впередъ точнѣе повиноваться, а на конецъ и самъ могъ видѣть, что сія строгость сопряжена съ собственнымъ моимъ интересомъ. Ибо по выѣздѣ за Китайскую стѣну отъ многихъ находившихся въ дорогѣ воровскихъ Татарскихъ партій отставать отъ каравана было весьма опасно. На третей день нашего изъ Пекина отъѣзда пріѣхали мы къ славной каменной Китайской стѣнѣ, служащей сему государству защитою отъ набѣговъ Татарскихъ. Она стоила несказанныхъ трудовъ, и ведена безъ всякихъ нуждъ чрезъ бугры, каменныя и безъ того непроходимыя горы, коими въ иныхъ мѣстахъ не только лошадямъ, но и пѣшкомъ пройти не можно. Простирается на тысячу Аглинскихъ миль, а прикрываетъ не болѣе пяти сотъ въ ширину имѣющую область.
Между тѣмъ, какъ караванъ нашъ проходилъ ворота сего укрѣпленія, могъ я тамъ и не нарушая караваннаго учрежденія остаться на часъ времени, и разсмотрѣть оную столько, сколько мнѣ возможность допускала. Китайской проводникъ, оставшейся со мною и расказы-
