летомъ. Но разбойникъ не дожидаясь вторичнаго выстрѣла, поскакалъ въ лѣсъ, т бѣгствомъ своимъ вручилъ старику совершенную побѣду.
Между тѣмъ началъ приходить я въ чувство, и будто отъ глубокаго сна пробужаясь, чувствовалъ въ головѣ несказанную боль; но не могъ вспомнишь, отъ чего упалъ я на землю, и отъ чего у меня сія боль происходитъ. А какъ приходя въ чувство схватился за голову, и замаралъ въ крови руку, то вспомня о произшедшемъ, началѣ было вынимать шпагу, но и то оставилъ за низложеніемъ всѣхъ моихъ непріятелей; ибо близъ меня лежалъ изъ пистолета убитой Татаринъ; подлѣ тѣла его стояла лошадь, которую я схватя, на силу могъ оттащить отъ ее господина.
Португалецъ видя меня на ноги вставшаго, съ радостнымъ восторгомъ обнимая, восклицалъ побѣду, и осматривая мою рану; увѣрялъ меня, что уже нѣтъ ни малой опасности, и что непріятели наши уже со всѣмъ прогнаны. Отъ сей побѣды не имѣли мы большаго убытка; ибо лишась верблюда, получили вмѣсто того Татарскую лошадь. Ее хотѣли мы отдать Китайцу; вмѣсто отнятаго у насъ Татарами верблюда; но онъ о томъ не хотѣлъ и слышать, а требовалъ отъ меня договоренную за скотину свою плату. Сперьва смѣялся я такому его требованію, но на конецъ принужденъ по приговору судьи находящагося въ той деревнѣ, гдѣ тогда для отдохновенія караванъ нашъ стоялъ, заплатить ему полную за онаго сумму. Судъ же между мною и Китайцомъ производился слѣдующимъ образомъ: Судья выслушавши Китайцовъ доносъ, и учиненной мною на то отвѣтъ, спросилъ, кто изъ насъ велъ верблюда? Я отвѣчалъ, Кишаецъ. По прозьбѣ иностранца, купившаго мою скотину, взялся проводить его до сей деревни, и такъ ты былъ на сей случаи его слугою, а за слугу, яко невольника, другой не отвѣтствуетъ, и за причиненной имъ постороннимъ людямъ вредъ никто не платитъ, кромѣ того, которому онъ служитъ. Слѣдовательно вы, господинъ иностранецъ, бывшей на помянутой случай Китайцовымъ помѣщикомъ имѣете за него отвѣтствовать, и за потеряніе имъ верблюда, заплатить хозяину сей скотины договоренную между вами за оную цѣну. Выговоривши сіе, спросилъ онъ у насъ, довольны ли мы его приговоромъ; а хотя Китайцу и досадно было называться моимъ слугою,
