— Не хочетъ тухнуть.
— А когда вы видѣли, чтобы пламя хотѣло тухнуть?
— Не спорьте! Не спорьте! Хочетъ оно тухнуть или не хочетъ, а время идетъ.
— А вы помните его автомобиль? Онъ однажды чуть не задавилъ меня!
— А его пятнадцать комнатъ?
— Я сейчасъ только была тамъ. Меня чуть не съѣли крысы и я простудилась отъ сквозняковъ. Кто то укралъ рамы, и вѣтеръ ходитъ по всему дому.
— А вы полежали на кровати, гдѣ умерла его жена? Не правда ли какая мягкая!
— Да, я обошла всѣ комнаты и помечтала немного. У нихъ такая милая дѣтская. Жаль только, что и тамъ выбиты рамы и вѣтеръ шуршитъ какимъ то соромъ. И кроватка дѣтская такая милая. Въ ней крысы теперь завели свое гнѣздо и выводятъ дѣтей.
— Такихъ миленькихъ, голенькихъ крысятокъ.
— А въ кабинетѣ на столѣ лежатъ игрушки: безхвостая лошадка, киверъ, красноносый паяцъ. Я немного поиграла съ ними. Надѣвала киверъ—онъ такъ ко мнѣ идетъ. Только пыли на нихъ ужасно много, вся перепачкалась.
— Но неужели вы не были въ залѣ, гдѣ давался балъ? Тамъ такъ весело.
— Да, я была тамъ, но представьте, что я увидѣла! Темно, стекла выбиты, вѣтеръ шуршитъ обоями…
— Это похоже на музыку.
— А у стѣнъ, въ темнотѣ, на корточкахъ сидятъ гости, но въ какомъ видѣ, еслибъ вы знали!
— Мы знаемъ!
— И ляская зубами, лаютъ отрывисто: какъ богато, какъ пышно!
— Вы шутите, конечно?
