чиниться, чтобы не вызвать сопротивлением еще худшего со стороны Татар. Но не все так думали.
По настоянию князя во Владимиро-Суздальской Руси исчисление произошло спокойно, и Александр поспешил в Орду, чтобы склонить на милость хана, довольного послушанием русских людей и их князя. Но в Орде решено было подвести под число и Великий Новгород, где особенно сильно была развита ненависть к поработителям Руси. Зная о таком возбуждении новгородцев, великий князь с тяжелою, озабоченною думою возвращался на родину. И его опасения оправдались.
Как только в Новгороде услышали о готовящейся переписи, в народе началось брожение, начали устраивать вечевые собрания и постановили скорее умереть, чем подчиниться ханскому требованию. Новгородцы не хотели согласиться на перечисление и потому, что Новгород не был завоеван Татарами, и многим казалось, что уже поэтому Татары не имеют права распоряжаться над областию святой Софии так, как хотят. «Умрем за святую Софию и за домы ангельские (св. обители)», — раздавались клики на улицах города, и горожане готовились к восстанию.
Александр Ярославич, чтобы предотвратить от Новгорода страшную татарскую месть, поспешил сюда. Он надеялся, что новгородцы послушают его благоразумного совета. Но еще до приезда князя в городе начались несогласия: в то время, как чернь хотела бороться против Татар, богатые люди предпочитали уплатить требуемую дань, чтобы не раздражать и Татар, и Великого Князя. Александр Ярославич воспользовался этим и своею твердостию успел склонить новгородцев на перепись. Однако появление татарских чиновников и злоупотребления, которые происходили во время переписи не только от Татар, но и от зажиточных новгородцев, снова возбудили движение в Новгороде. Сторону волновавшихся принял на этот раз и новгородский князь Василий Александрович, но, боясь отца, он убежал в Псков.
Благоверный князь Александр приказал схватить непокорного сына и, лишив его новгородского княжения, отправил в Суздальскую Русь. Были строго наказаны и зачинщики мятежа, а так как и после этих строгих мер новгородцы не хотели успокоиться и согласиться на ханские требования, то благоверный
