завет никогда не проводить дни, посвященные памяти святителя Николая, без воспоминания об угоднике Божием. Сие неослабно соблюдал он, по слову Писания: чтѝ гдⷭ҇а ѿ пра́ведныхъ твои́хъ трꙋдѡ́въ[1], и всегда твердо сие помнил. Так он достиг глубокой старости и, не имея сил работать, впал в нищету. Приближался день памяти святаго Николая; и вот, размышляя о том, как ему поступить, старец сказал жене своей:
— Настает день чтимого нами великого архиерея Христова Николая; как же нам бедным, при нашей скудости, отпраздновать день сей?
Благочестивая жена отвечала мужу своему:
— Ты знаешь, господин мой, что настал конец жизни нашей, ибо и тебя и меня постигла старость; если даже и ныне пришлось бы окончить нам жизнь, ты не изменяй твоего намерения и не забывай о твоей любви к святому.
Она показала мужу ковер свой и сказала:
— Возьми ковер, пойди и продай его и купи всё необходимое для достойного празднования памяти святаго Николая. Другого ничего у нас нет, а сей ковер нам не нужен, ибо мы не имеем детей, которым его можно было бы оставить.
Услышав сие, благочестивый старец похвалил жену свою и, взяв ковер, пошел. Когда он шел по площади, где стоит столп святаго царя Константина Великого, и миновал церковь святаго Платона, его встретил всегда готовый на помощь святый Николай, во образе честна́го старца, и сказал несшему ковер:
— Друг милый, куда ты идешь?
— Нужно мне на рынок, — отвечал тот.
Подойдя ближе, святый Николай сказал:
— Доброе дело. Но скажи мне, за сколько ты хочешь продать ковер сей, ибо я хотел бы купить твой ковер.
Старец сказал святому:
— Ковер этот был в свое время куплен за 8 златников, теперь же я возьму за него, сколько ты мне дашь.
Святый сказал старцу:
— Согласен ли ты взять за него 6 златников?
— Если ты даешь мне столько, — сказал старец, — я возьму с радостью.
