во все темницы, святая не только подавала всё нужное, но и служила собственноручно узникам, в особенности тем, которые после многих мучений и ран не могли послужить себе сами. Таковых она лечила, помазуя мазями и перевязывая их раны, утешала скорбевших, посещала лежавших на одре болезни и помогала им от своих богатств; обходила площади и улицы и щедрою рукою подавала обильную помощь всем нищим и больным, лежащим на гноище, каких только находила. При этом она говорила себе: «Не буду я искать утех и наслаждений в богатствах, которые в день суда не сравняются даже с каплей воды».
Когда же Анисия истратила всё до последней монеты, ничего не оставив для себя, то она затворилась в некоей горнице и собственноручным трудом стала добывать необходимую для тела пищу, в поте лица своего вкушая хлеб свой, следуя словам Апостола: «а҆́ще кто̀ не хо́щетъ дѣ́лати, нижѐ да ꙗ҆́стъ»[1], ибо христианам подобает питаться от труда рук своих. Подвизаясь в молитвах и посте, Анисия жила подобно бесплотной. Привыкнув к подвигам и суровой жизни, она дни проводила в трудах и чтении божественных книг, а ночи — в псалмопении и молитвах. Ложем ей служила земля, вместо мягкой постели у нее была единственная тростниковая подстилка, вместо теплых одеял — худые рубища; спала она очень мало, ибо говорила себе: «Небезопасно мне спать, когда враг мой бодрствует».
При этом святая проливала обильные слезы, и воздыхания ее были многочисленнее слов, исходивших из ее уст. В такой степени объята была она Божественной любовью, что когда преклоняла колена на молитву, то ей казалось, что она припадает к ногам Спасителя и лобызает их, и волосами своими отирает прах с ног Господних[2]. Эта мысль порождала в ней источники слез, подобно тому как некогда плакала та, которая слезами омыла ноги Владыки и власами главы своей отерла их[3]; и было у нее непрестанное желание освободиться от уз тела и жить со Христом. И она, молясь, ударяла себя в грудь и говорила:
- ↑ 2 Послан. к Сол., гл. 3, ст. 10.
- ↑ Служба св. Анисии, 2-я стихира на «гдⷭ҇и, воззва́хъ».
- ↑ Еванг. от Луки, гл. 7, ст. 36—50.
