на суд князю Сакердону. Сакердон был усерднейший служитель идолов, враг Христов и лютый гонитель христиан. Приведя к нему Каллиника, нечестивые возопили:
— Вот, чужестранец Каллиник, который научает людей, чтобы они не приносили жертв богам и не поклонялись им, и многих он уже прельстил.
С яростию взглянув на святаго, князь грозно стал его допрашивать:
— Как ты осмелился, безумец, будучи здесь пришлецом, развращать народ, научая его оставить богов, которые мир сотворили и которых почитает царь, и все власти, и вся вселенная? Разве не ведаешь ты их могущества?
Святый кротко отвечал ему:
— Раб я Христов. Видя, как люди идут к погибели, я болею за них сердцем, и сколько могу, стараюсь добрым учением обратить их от тьмы к свету и от погибели ко спасению. Ибо в наших книгах написано: ѡ҆брати́вый грѣ́шника ѿ заблꙋжде́нїѧ пꙋтѝ є҆гѡ̀, спасе́тъ дꙋ́шꙋ ѿ сме́рти и҆ покры́етъ мно́жество грѣхѡ́въ[1]. Хотел бы я и тебя привести к свету от обдержащего тебя бесовского помрачения и наставить на истинный путь.
Князь, исполненный гнева, сказал:
— Ужели ты хочешь и думаешь, чтобы я отверг богов и, послушав твоих безумных слов, предпочел блаженной жизни горькую смерть. Нет, никогда! Наоборот, я убежду тебя, даже против твоей воли, поклониться нашим богам. Ибо я предам тебя лютым мучениям и тогда посмотрю, придет ли твой Бог, чтобы избавить тебя от моей власти. Не пощажу твоего тела до тех пор, пока ты не познаешь силы и власти богов и не принесешь им жертвы.
Святый мужественно отвечал Сакердону:
— Всякое мучение ради Господа моего для меня так же желанно, как голодному пища. Не медли поэтому и не трать времени на угрозы, а начни на деле свое мучительство. Вот тело мое — оно готово на муки. В душе же моей Сам Бог, Который уготовит мне спасение, а тебе погибель.
Еще более разгневанный, князь сказал:
