Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Июнь.djvu/129

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана
131
Страдание священномученика Маркелла

Приготовив воду, на другой день крестили девицу Артемию во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, тайно от царя Диоклетиана.

С того времени святый Кириак приобрел благоволение императора Диоклетиана, который даровал ему и его друзьям, Смарагду и Ларгию, свободу и подарил ему близ своих терм дом в Риме, обещав ему спокойную жизнь.

Между тем императрица Сирена поучала дочь свою всем сердцем любить Христа и неизменно исполнять Закон Его.

Спустя немного времени к Диоклетиану пришло послание от Персидского царя; в этом послании Персидский царь просил Диоклетиана отправить к нему диакона Кириака, ибо дочь его бесновалась, причем бес взывал ее устами, говоря:

— Никто не может изгнать меня, кроме римского диакона Кириака.

Тогда император сказал своей супруге, императрице Сирене, чтобы она позвала к себе Кириака и упросила его отправиться в Персию к бесновавшейся царевне.

Когда святый Кириак был призван к императрице и узнал о послании из Персии, то сказал:

— Во Имя Господа моего, Иисуса Христа я отправлюсь, не колеблясь!

Кириак был снабжен императрицею всем необходимым, после чего и отправился в Персию вместе со своими друзьями — Смарагдом и Ларгием.

Когда он пришел в Персию и был приведен к беснующейся царевне, то диавол воззвал ее устами:

— Что, Кириак, не заставил ли я тебя потрудиться придти сюда, как говорил об этом тебе ранее?

— Я пришел сюда, — отвечал Кириак, — с помощию Владыки моего, Господа Иисуса Христа, чтобы выгнать тебя и отсюда. Итак, дух нечистый, повелеваю тебе Именем Господа Иисуса Христа: выйди из сей девицы и больше не возвращайся в нее.

— Но ведь ты, Кириак, устал и тебе необходимо прежде всего отдохнуть с дороги, — сказал бес.

— Благодаря помощи все устрояющего Бога я не чувствую усталости, — отвечал Кириак.

— Но вот я, — продолжал бес, — что захотел, то и сделал: обещался заставить тебя придти в Персию, и ты пришел.

— Не можешь ты, бессильный и окаянный, сделать то, что