страдал желудком, я увидал честна́го мужа, стоявшего предо мной и сказавшего мне:
— Чем ты страдаешь?
Я же едва мог ответить ему:
— Я страдаю, господин, желудком.
Он сказал мне:
— Покажи мне, где болит.
Я показал ему. Тогда он простер руку свою и положил свою ладонь на больное место; я тотчас выздоровел. Он же сказал мне:
— Вот ты теперь здоров, не греши же, чтобы тебе не было хуже, но работай Господу и Богу твоему отныне и до века.
С того времени я не болею, по милости Бога, славя и хваля милосердие Его.
В такой беседе (говорит Пафнутий) я провел с тем преподобным отцом почти всю ночь: утром же я встал на обычную молитву.
Когда наступил день, я начал усердно просить того преподобного отца позволить мне жить или близ него, или где-либо отдельно поблизости от него. Он же сказал мне:
— Ты, брат, не вынесешь здесь демонских напастей.
По этой причине он и не позволял мне остаться при нем. Я просил его также сказать мне свое имя. И сказал он:
— Имя мое — Тимофей. Поминай меня, брат возлюбленный, и моли обо мне Христа Бога, да явит Он мне до конца милосердие Свое, которого сподобляет меня.
Я, — говорит Пафнутий, — припал к ногам его, прося его помолиться обо мне. Он же сказал мне:
— Владыка наш Иисус Христос, да благословит тебя, да сохранит тебя от всякого искушения вражеского и да наставит тебя на путь правый, дабы ты беспрепятственно достиг святости.
Благословив меня, преподобный Тимофей отпустил меня с миром. Я взял из рук его себе в путь финиковые овощи, почерпнул воды из источника в свой сосуд, потом, поклонившись святому старцу, ушел от него, прославляя и благодаря Бога за то, что Он сподобил меня видеть такового угодника Своего, слышать слова его и восприять от него благословение.
На возвратном пути оттуда спустя несколько дней я пришел в пустынный монастырь и остановился в нем, дабы отдохнуть
