ты один войдешь к святому, — для меня будет великим утешением и то, если я услышу только его голос, беседующий с тобою; но если я даже и не сподоблюсь слышать его голоса, то всё же хоть коснусь келлии его, а когда ты будешь выходить от него, прикоснусь еще и к твоим честны́м ногам, вступавшим вовнутрь келлии, и возьму персть земли, по которой ступали святые ноги угодника, — и это для меня будет великою радостью.
Блаженный Павел, увидев, что Пимен говорит всё это с великим смирением и благою верою, взял его с собою и пошел к великому Паисию; дойдя до келлии святаго, Павел один вошел туда, а Пимен остался вне ее.
Приняв Павла с любовию, как отец, святый Паисий спросил его и о юном Пимене, которого хотя и не видал еще телесными очами, но духовными еще издалека узрел его, — и сказал Павлу:
— Где твой спутник — юноша?
Павел отвечал:
— Он, отче, остался вне келлии, ибо боится и стыдится войти к тебе!
Тогда святый, повелев Пимену войти, сказал:
— Нехорошо возбранять посещение к нам тех, для которых Спаситель сотворил удобным восхождение и на Небеса; да и мужам Он сказал в святом Евангелии: а҆́ще не ѡ҆братите́сѧ, и҆ бꙋ́дете, ꙗ҆́кѡ дѣ́ти, не вни́дите въ црⷭ҇тво нбⷭ҇ное[1].
Сказав это, святый Паисий взял юношу и, обратив лицом к себе, благословил его, а Павлу сказал:
— Поверь мне, любезный Павел, что отрок сей спасет души многих людей и многие, благодаря ему, сподобятся райского селения, ибо с ним рука Господня, охраняющая и к божественному пути его наставляющая.
Сказав это, святый Паисий, возложив руки свои на главу Пимена, снова благословил его, и после довольно продолжительной беседы о душевном спасении, отпустил их с миром; сам же, безмолвствуя, продолжал подвизаться в обычных своих постнических подвигах.
Однако время поведать и о преславных чудесах преподобного Паисия.
