довольно для нас и минувшего времени, в которое мы насмотрелись на дневной потухающий свет: души наши желают теперь перейти к немеркнущему дню.
Правитель сказал:
— Тяжело моим ушам слышать ваши противные речи; вкратце даю вам полезный совет: положите фимиам на алтарь Дия и идите домой; если же не положите, то сейчас же велю отсечь вам головы.
— Говорить нам много нет надобности, — отвечали святые, — вот мы пред тобою; что хочешь делать, делай неотложно, ибо мы не перестанем утверждать, что мы — рабы Господа нашего Иисуса Христа, Ему Единому поклоняемся и идолопоклонство отвергаем.
Тогда правитель сделал распоряжение, чтобы они были усечены мечом. Святые же, услышав об этом, возрадовались великою радостию, что скоро разрешатся от тела и пойдут к Господу своему. Правитель велел исполнителю казни положить мучеников на колесницу, отвезти далеко за город и там обезглавить их. Святые выведены были из города чрез северные ворота; никто из граждан не знал об этом, ибо все были объяты глубоким сном. Привезши святых на одну гору, находящуюся в окрестностях Едессы, воины остановились и велели исполнителю казни обезглавить мучеников. Сойдя с колесницы, святые попросили себе немного времени для молитвы и, горячо помолившись, сказали, наконец:
— Боже и Отче Господа нашего Иисуса Христа, приими в мире души наши!
Обратясь к исполнителю казни, святый Самон сказал:
— Исполни, что тебе повелено.
Тогда, при рассвете дня, исповедники, преклонив свои святые головы под меч, были обезглавлены, и так скончались. Верующие, узнав о кончине святых мучеников, взяли святые мощи их и похоронили с честию[1].
По прошествии значительного числа лет нечестивый царь Ликиний[2], отделившись от Константина Великого, воздвиг в Никомидии гонение на христиан. Таким поступком он нарушил
