ках предшествовали Богоотроковице. Весь Иерусалим, как некоторый звездный круг, сияющий с Луною, собрался смотреть эти небывалые проводы и видеть трехлетнюю Отроковицу, окруженную такою славою и почтенную преднесением свечей. И не только граждане земного Иерусалима, но и Небесного — святые Ангелы — стеклись видеть преславное введение Пречистой Девы Марии и, видев, удивлялись, как сие воспевает Церковь: а̑гг҃ли, вхожде́нїе пречⷭ҇тыѧ зрѧ́ще, ᲂу҆диви́шасѧ: ка́кѡ дв҃а вни́де во ст҃а̑ѧ ст҃ы́хъ»[1].
Соединившись с видимым хором непорочных дев, невидимый хор безплотных чинов шел, совводя Пречистую Деву Марию во Святое Святых и, по повелению Господню, окружая Ее, как избранный сосуд Божий. Об этом святый Георгий, архиепископ Никомидийский, говорит так:
«Родители уже вели к дверям храма Деву, окруженную Ангелами, при совместном радовании всех Небесных Сил. Ибо Ангелы, хотя и не знали силы тайны, однако же, по повелению Господню, служили при входе Ея во храм. Итак, они, во-первых, удивлялись, видя, что Она будет драгоценный сосуд добродетелей, что Она носит признаки вечной чистоты и имеет такую плоть, которой никогда не прикоснется никакая греховная скверна, а, во-вторых, исполняя волю Господню, совершили служение, которое им было повелено».
Так, с честию и славою не только людьми, но и Ангелами была введена в храм Господень Пренепорочная Отроковица. И достойно: ибо если ветхозаветный Ковчег, носивший в себе манну, который служил только прообразом Пресвятой Девы, внесен был в храм с великою честию, при собрании всего Израиля, то тем с бо́льшею честию, при собрании Ангелов и человеков, должно было совершаться введение во храм того самого одушевленного Кивота[2], который имел в себе манну — Христа, — преблагословенной Девы, предназначенной в Матерь Богу.
При внесении ветхозаветного Кивота в храм Господень впереди его шел царь земной, царствовавший тогда над Изра-
