Тогда нечестивый градоначальник, с гневом обнажив меч и повелев позвать палача, осудил святаго Гордия на отсечение головы. Пред совершением казни в присутствии множества народа Гордия окружили знавшие его люди, обнимали его и давали ему последнее целование. Со слезами они умоляли его, чтобы он не предавал сам себя на смерть, не губил бы своей жизни во цвете лет и не оставлял бы этого приятного всем солнца. Они советовали ему, чтобы он хотя бы только на словах отрекся от Христа, и говорили:
— Одним словом ты можешь избавить себя от смерти, отрекись от Христа устами; сердцем же веруй в Него, как хочешь, ибо Бог внемлет не языку, но мысли говорящего. Если ты поступишь так, то и гнев судьи смягчишь, и Бога умилостивишь.
Он же, как утес, стоящий посреди моря, который остается несокрушимым, несмотря на то, что на него с силою бьют волны морские, оставался непоколебим в своем добром решении. И как дом, стоящий на камне, не разрушается ни от каких сильных ветров, ни от проливных дождей и разливающихся рек, так и крепкий тот муж незыблем был в своей вере.
Увидев же своими духовными очами, что диавол ходит вокруг его знакомых и одного побуждает к слезам, другого же к молениям и недоброму совету, мученик сказал плачущим словами Господа: «Не пла́читесѧ ѡ҆ мнѣ̀[1], но плачьте о врагах Божиих, которые преследуют христиан; о тех, говорю, плачьте, которые, готовя для нас огонь, возжигают и для себя геенну и собирают себе гнев на День гнева[2]. Перестаньте сокрушать мое сердце; ибо я не однажды, а много раз готов умереть за Имя Господа нашего Иисуса Христа».
А тем, которые советовали Гордию отречься от Христа только на словах, он отвечал так:
— Язык, который дан мне милостию Христа, я не могу заставить отречься от своего Творца: сердце́мъ бо вѣ́рꙋетсѧ въ пра́вдꙋ, ᲂу҆сты̀ же и҆сповѣ́дꙋетсѧ во сп҃се́нїе[3]. Как же отрекусь от Господа, Которому поклоняюсь с самого детства? Я воспитан
