Когда же святая вознамерилась уйти в свое местопребывание, родители стали молить ее о том, чтобы она осталась у них. Но они не могли упросить ее, а притом и не хотели нарушить царское свое слово, данное ей ранее открытия тайны ее, что отпустят ее на место ее жительства. Итак, они против собственного желания отпускали свою любимую дочь, плача и рыдая, но в то же время радуясь в душе такой добродетельной дочери, которая предала себя на служение Богу. Блаженная же Аполлинария просила своих родителей молиться о ней, и они сказали ей:
— Бог, Которому ты уневестила себя, да усовершит тебя в страхе и любви к Нему и да покроет тебя Своего милостию; а ты, возлюбленная дщерь, поминай нас в своих святых молитвах.
Ей хотели дать много золота, чтобы она отнесла его в скит на нужды святых отцов, но она не захотела взять его.
— Отцы мои, — говорила она, — не имеют нужды в богатствах сего мира; мы заботимся только о том, чтобы не лишиться благ небесных.
Итак, сотворив молитву и долго проплакав, обнимая и лобзая свою любимую дочь, царь и царица отпустили ее на место ее жительства. Блаженная же радовалась и веселилась о Господе.
Когда же она пришла в скит, отцы и братия возрадовались тому, что брат их, Дорофей, вернулся к ним невредим и здрав, и устроили в тот день празднество в благодарение Господу. Никто так и не узнал, что приключилось с нею у царя, а равно осталось в безвестности и то, что Дорофей женщина. И жила святая Аполлинария, этот мнимый Дорофей, среди братии, как и прежде, пребывая в своей келлии. Чрез некоторое время, провидя свое отшествие к Богу, она сказала авве Макарию:
— Сделай мне милость, отче: когда мне наступит время отойти в иную жизнь, то пусть братия не омывают и не опрятывают моего тела.
Старец же сказал:
— Как же это возможно?
Когда она преставилась ко Господу[1], братия пришли омыть ее тело и, увидев, что пред ними женщина, громогласно восклицали:
— Слава Тебе, Христе Боже, имеющий много сокровенных святых у Себя!
- ↑ Около 470 года.
