Мамай, посягаешь на Рускую землю. то тя била орда Залѣская. А не бывати тебѣ въ Батыя царя. у Батыя царя было четыреста тысячь кованные рати, а воевалъ всю Рускую землю отъ востока и до запада. а казнилъ Богъ Рускую землю за своя согрѣшенія. И ты пришелъ на Рускую землю, царь Мамай, съ многими силами, съ девятью ордами и семидесятью князьями. а нынѣ ты поганый бѣжишь самъ-девятъ въ лукоморье. Не съ кѣмъ тебѣ зимы зимовати въ полѣ. не што тебя князи Рускіе горазно подчивали. Ни князей съ тобою ни воеводъ. не что гораздо упилися у быстраго Дону на полѣ Куликовѣ, на травѣ ковылѣ. Побѣжи ты, поганый Мамай отъ насъ, позаденешь и намъ отъ земли Руской. Уподобился еси милому младенцу у матери своей.
XV. Тако Господь Богъ помиловалъ князей Рускихъ, великаго князя Дмитрея Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича межъ Дона и Нѣпра. И сталъ великій князь Дмитрей Ивановичь съ своимъ братомъ съ княземъ Владимеромъ Андреевичемъ и съ остальными своими воеводами на костѣхъ, на полѣ Куликовѣ на рѣчкѣ Напрядѣ. Грозно бо и жалостно, братіе[1], въ то время посмотрѣти, иже лежатъ трупи крестьянскіе у Дона[2] великаго на брезѣ, и Донъ рѣка три дни кровію текла. И рече князь великій Дмитрей Ивановичъ: Считайтеся, братія, сколько у васъ воеводъ нѣтъ, и сколько молодыхъ людей нѣтъ. Тогды говоритъ стоя Михайло Александровичъ, Московскій бояринъ, князю Дмитрею Ивановичю: Государь князь великій Дмитрей Ивановичь. нѣту, государь, у насъ сорока бояриновъ Московскихъ, двѣнадцати князей Бѣлозерскихъ, тридцати
Мамай, посягаешь на Рускую землю. то тя била орда Залѣская. А не бывати тебѣ въ Батыя царя. у Батыя царя было четыреста тысячь кованные рати, а воевалъ всю Рускую землю отъ востока и до запада. а казнилъ Богъ Рускую землю за своя согрѣшенія. И ты пришелъ на Рускую землю, царь Мамай, съ многими силами, съ девятью ордами и семидесятью князьями. а нынѣ ты поганый бѣжишь самъ-девятъ въ лукоморье. Не съ кѣмъ тебѣ зимы зимовати въ полѣ. не што тебя князи Рускіе горазно подчивали. Ни князей съ тобою ни воеводъ. не что гораздо упилися у быстраго Дону на полѣ Куликовѣ, на травѣ ковылѣ. Побѣжи ты, поганый Мамай отъ насъ, позаденешь и намъ отъ земли Руской. Уподобился еси милому младенцу у матери своей.
XV. Тако Господь Богъ помиловалъ князей Рускихъ, великаго князя Дмитрея Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича межъ Дона и Нѣпра. И сталъ великій князь Дмитрей Ивановичь съ своимъ братомъ съ княземъ Владимеромъ Андреевичемъ и съ остальными своими воеводами на костѣхъ, на полѣ Куликовѣ на рѣчкѣ Напрядѣ. Грозно бо и жалостно, братіе[1], въ то время посмотрѣти, иже лежатъ трупи крестьянскіе у Дона[2] великаго на брезѣ, и Донъ рѣка три дни кровію текла. И рече князь великій Дмитрей Ивановичъ: Считайтеся, братія, сколько у васъ воеводъ нѣтъ, и сколько молодыхъ людей нѣтъ. Тогды говоритъ стоя Михайло Александровичъ, Московскій бояринъ, князю Дмитрею Ивановичю: Государь князь великій Дмитрей Ивановичь. нѣту, государь, у насъ сорока бояриновъ Московскихъ, двѣнадцати князей Бѣлозерскихъ, тридцати
