разныхъ лицъ, назначенныхъ сообщить иностраннымъ дворамъ о понесенной имъ утратѣ и о восшествіи своемъ на престолъ. Въ числѣ ихъ были Г. А. Гринвальдъ, ѣхавшій въ Берлинъ, Г. А. Будбергъ—въ Гагу, Ганноверъ, Саксонію, Дармштадтъ, д. ст. сов. Дмитрій Нессельроде въ Штутгардтъ, кн. Ѳ. И. Паскевичъ въ Крымскую армію и многіе другіе, отправляемые въ разные концы имперіи. Ахматову пришлось ѣхать въ Иркутскъ, такъ что ему и не суждено было проводить своего „генерала“ до его послѣдняго жилища. Въ этотъ же вечеръ я выпросилъ у Гримма, камердинера покойнаго государя, себѣ на память саперную фуражку Николая Павловича, въ которой онъ ѣзжалъ въ саперный лагерь въ Петербургѣ[1].
По случаю командированія многихъ флигель-адъютантовъ, насъ было такъ мало въ Петербургѣ въ февралѣ 1855 года, что 26-го числа я опять былъ дежурнымъ, т. е. уже во второй разъ по восшествіи государя Александра Николаевича на престолъ. Когда я вошелъ въ пріемную залу, чтобы смѣнить капитана 1-го ранга бар. Фредрикса, на дежурствѣ котораго скончался Николай Павловичъ, военный министръ кн. Долгоруковъ выходилъ изъ кабинета государя. Завидѣвъ меня, онъ подошелъ ко мнѣ и поздравилъ съ чиномъ полковника. Оказалось, что государь только что подписалъ или, правильнѣе, утвердилъ приказъ, которымъ я былъ произведенъ на вакансію со старшинствомъ. Это исключеніе было сдѣлано на томъ основаніи, что какъ батальонный адъютантъ я имѣлъ право на производство со старшинствомъ на основаніи существовавшихъ правилъ, а званіе флигель-адъютанта не должно было лишать меня преимуществъ, предоставленныхъ мнѣ прежнею службою и званіемъ.
Такимъ образомъ мнѣ пришлось надѣть полковничьи эполеты—покрытыя крепомъ.
Похороны покойнаго государя происходили съ большою торжественностью, гробъ былъ вынесенъ и поставленъ на колесницу на подъѣздѣ главнаго двора Зимняго дворца, соотвѣтствующемъ Іорданскому; до того я рѣшительно никогда не замѣчалъ, чтобы кто либо пользовался этимъ выходомъ. Кучеръ
- ↑ Она у меня хранится въ Петербургѣ, съ бумагами и другими для меня драгоцѣнными предметами.
