Послѣ всѣхъ этихъ событій, которымъ мѣстнымъ начальствомъ придавалось бо̀льшее по возможности значеніе, приступили къ работамъ, чтобы воспользоваться остатками погибшаго англійскаго парохода. Оказалось, что машина, за исключеніемъ нѣкоторыхъ поврежденій, еще годится для употребленія, такъ равно и нѣсколько чугунныхъ орудій, но какъ орудія эти были подъ водой, предполагалось ихъ подвергнуть испытанію, прежде чѣмъ сдѣлать изъ нихъ какое либо употребленіе. Новый генералъ-губернаторъ, описывая всѣ послѣднія событія въ донесеніи государю, просилъ дозволенія, въ память гибели „Тигра“, поставить два изъ орудій, съ него взятыхъ, по обѣ стороны Ришельевскаго монумента на приморскомъ бульварѣ Одессы. Я ничего объ этомъ не зналъ; гуляя разъ вечеромъ по бульвару, встрѣтилъ я Н. Н. А—а очень озабоченнаго; послѣ обычныхъ привѣтствій онъ мнѣ сказалъ; „Знаете, какое несчастье? сегодня стрѣляли изъ англійскихъ орудій“!
— Что же, перебилъ я его, кого нибудь при этомъ ранили или убили?
— Нѣтъ, слава Богу, были приняты мѣры предосторожности.
— Такъ что же, какое несчастье?
— Два изъ этихъ орудій разорвало, а послѣ этого не найдется двухъ одинаковыхъ.
Я въ недоумѣніи смотрѣлъ на генералъ-губернатора.
— Да помилуйте, я сдѣлалъ представленіе, чтобы поставить два орудія на бульварѣ.
Я весь превратился въ вопросительный знакъ, рѣшительно ничего не понимая; тогда онъ отвѣтилъ протяжно, съ горькою печалью въ голосѣ: „а симетрія?“
Послѣ всѣхъ одесскихъ занимательныхъ событій, Бендеры показались бы мнѣ невыносимымъ мѣстопребываніемъ, если бы не весна, поздняя, давно жданная, со всѣми своими прелестями.
Весна украсила Бендеры цвѣтущими акаціями и огромными жасминными деревьями, которыми было обсажено крыльце дома турецкаго коменданта. Эти деревья, которыхъ я нигдѣ не видалъ кромѣ Бендеръ, были въ то время покрыты мелкими, но весьма душистыми цвѣтами. Необозримыя степи Херсонской губерніи были покрыты дикими тюльпанами и гіацинтами, но кромѣ того меня въ особенности поддерживала надежда скораго возвращенія
